Итак, какую же часть произведенной продукции государство требовало продать ему по госцене? Безнин и Димони подсчитали, что в 1948 г. средний крестьянский двор продавал государству по госцене 9% молока, 16% шерсти, 38% овчин и козлин. В 1950 году продавал 5 кг мяса из 21,7 кг полученных и 11 яиц из каждых 63,6 шт. Кажется немного, но представьте, у скольких крестьян душа болела, когда они прикидывали, что могли бы получить, продай они это количество не государству, а на базаре. Не всякий такую обиду забудет.
Теперь о денежном налоге – о том, который не давал крестьянам поесть блинков. Ученые, чтобы показать степень сталинской эксплуатации, утирают слезу: «Получить хоть какие-то деньги в деревне было не просто – большая доля колхозов вообще не выдавала их на трудодни». Правильно: зачем поручать колхозному бухгалтеру продавать свою долю продукции колхоза, чтобы получить от него деньги, если сам можешь её продать на базаре и сам получить деньги? Ведь все, что производилось колхозом, после обязательных продаж государству делилось на трудодни: от зерна до фруктов. У колхозника пенсия была 20 рублей? А муку, мясо, сахар и прочее, что он натурой получал из колхозной кладовой, вы подсчитали? Давайте оценим денежный налог во времена, удостоившиеся особо горького плача. В 1947 году по РСФСР этот налог составил 374 рубля в год с хозяйства. В том году картофель на рынках Москвы стоил 6 рублей за кг, Куйбышева – 5, Свердловска – 6, Харькова – 6,5. Полагаю, что в Воронежской области картофеля на приусадебном участке сажали соток 20, крестьянин не имеет права получать с сотки менее 3-х мешков (иначе ему надо ехать в Москву и учить других сельскому хозяйству). Итого: 60 мешков. По цене картофеля в Москве продав на базаре чуть больше одного мешка, можно было оплатить годовой налог со всего хозяйства. Мясо стоило в Москве 63 рубля за кг, в Куйбышеве – 50, в Харькове – 50. Продав 8 кг из 80 кг туши телки, тоже можно было оплатить весь налог за год и не трогать картофель. Молоко стоило в Москве 18 рублей литр, в Свердловске – 18, в Харькове – 12, продажа на базаре трёх вёдер молока (или продукции из молока) выручала деньги на оплату всего годового налога, а мясо и картофель можно было съесть самому. Но корова за год обязана дать не менее 150 ведер. Ужасная сталинская эксплуатация! Как бы колхозники жили без Маленкова!
Теперь по поводу займов, которые беспощадно драли с крестьян при Сталине. Перед войной сельское население СССР насчитывало 133 млн. человек и составляло 68% всего населения, т.е. более двух третей. У меня нет под рукой числа крестьянских дворов после войны, поэтому я приму, что в среднем дворе до войны жило 6 человек, а в ходе войны число их сократилось на 10% (полностью погибшие или переехавшие в город семьи). Отсюда будем считать, что в СССР покупка госзаймов предлагалась 20 млн. крестьянских дворов.
В ходе войны выпускались военные займы, и поскольку крестьяне составляли 2/3 населения, то было бы неудивительно, если бы они подписались на две трети всего объема. Но на 2/3 суммы займов подписались городские жители, а крестьяне подписались всего на треть – на 27 837 млн. рублей. На двор приходится 1400 рублей за 4 года войны. Много?
Рыночные цены в войну были выше цен предвоенного 1940 года: в 1941 г. – в 1,1 раза; в 1942 г. – в 5,6 раз; в 1943 г. – в 10,2 раза; в 1944 г. – в 8,2 раза; в 1945 г. – в 4,3 раза. Безнин и Димони пишут, что в 1947 г. цены на хлеб и молоко были ниже цен 1942 г. в 15 раз, на картофель – в 26 раз, на мясо – в 10 раз (цены 1942 г. ученые стесняются назвать). Подсчитаем: в 1942 г. молоко стоило около 270 рублей за литр, картофель около 150 рублей за кг, мясо около 600 рублей за кг. И заметьте, цены 1942 года это еще не самые высокие цены войны. Тогда получается, что средний крестьянский двор одолжил государству на всю войну либо 2,5 кг мяса по ценам 1942 г., либо 10 кг картофеля, либо около 6 литров молока.
Во время войны не было случая, чтобы рабочие, даже стахановцы или изобретатели, смогли бы купить самолет или танк. Они боевую технику покупали и дарили фронту вскладчину. А колхозники могли это сделать в одиночку, пасечник Головатый купил даже два истребителя. Откуда деньги? Да все оттуда же – с военного базара. Как вспоминал в «Дуэли» ветеран военные восторги крестьянина: отвезешь в Иркутск мешок овощей, привезешь мешок денег. Но таких, как Головатый, было немного. Зато была масса вопящих, что у них нет денег подписаться на заём.
Ю.И. МУХИН
ОБЪЯВЛЕНИЕ
КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
«ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ» и «ДВОЙНОЙ СТАНДАРТ»!
Обо всём забыли «демократы» в связи с Катынью! Что-то странное творится с трагедией. Дважды на памяти одного поколения расследовались обстоятельства и напрашиваются в третий раз!
Первое расследование проведено комиссией Н.Н. Бурденко, в компетенции которой не приходится сомневаться, сразу после освобождения Смоленщины Красной Армией. Комиссия вскрыла захоронения, занялась материальными свидетельствами, собрала факты. Короче, сделала то, что и должна была сделать.
Второе расследование, яковлевское, случившееся почти полвека спустя, таковым можно считать с натяжкой, ибо занималось бумажками (документами назвать то, чем до сих пор потрясает адвокат и депутат Госдумы Макаров, не поворачивается язык).
Задача третьего расследования, если оно состоится, упрощается: необходимо исследовать всего лишь несколько «документов». Казалось бы, не так уж сложно – главное, чтобы экспертам доверяли обе стороны. Неужели так трудно найти независимых экспертов, способных проверить подлинность бумаг?
Презумпцию невиновности никто не отменял. Гражданское общество, о котором так любят вспоминать «демократы», не должно сомневаться! Сомнения чреваты непредсказуемыми последствиями!
А кроме всего прочего, коробит двойной стандарт. За 20 лет до Катыни произошла не менее масштабная трагедия, уничтожившая десятки тысяч советских военнопленных в польских концлагерях. Никто не отрицает вину поляков, но и не собирается извиняться! Между тем от нас требуют покаяния за то, что мы не совершали!
Душа радовалась, когда наш премьер, будучи в Польше, вспоминал о замученных красноармейцах. Почему же забыл о них в Катыни? Несмотря на уважение ко второму лицу в государстве, могу я как гражданин считать, что он ошибся, доверившись неким неизвестным историкам, сообщившим, будто польских офицеров таки убивал тоталитарный сталинский режим? Не верю и попробую объяснить отчего!
Всё началось с Геббельса, признанного мастера масштабных провокаций. Это ж надо придумать такую, что и через полвека живёт и работает! Достаточно подумать, зачем гитлеровцам копаться в чужих могилах, когда и своих через край? Скорей всего и расстреливали поляков в расчёте на провокацию. В противном случае послали бы на шахты, в карьеры, на заводы – рабочие руки рейху были нужны!
Но ради того, чтобы поссорить союзников, и даже для того, чтобы армия Андерса ушла с советского фронта аккурат перед Курской дугой, можно было пожертвовать двумя десятками тысяч «недочеловеков»!
КАТЫНЬ! Век бы не слышать этого слова, с подачи министра пропаганды гитлеровской Германии Йёзефа Геббельса вошедшего в лексикон европейских народов!
Я не собирался комментировать фильм Анджея Вайды «Катынь», показанный каналом «Россия 1» сразу после другой трагедии, гибели польской делегации во главе с президентом, летевшей как раз для утверждения того, о чём повествует экзальтированная и политизированная лента. Мало того, я и смотреть её сомневался: предпочёл «Пепел и алмаз» того же Вайды по первому каналу, а «Катынь» записал на видео.