Одновременно с этим демографическая ситуация в вашей стране выглядит весьма плачевно. Смертность намного превышает рождаемость, население стареет, а огромный уровень безработицы среди активной части населения имеет своим следствием рост преступности и алкоголизм. Я своими глазами видел на русских кладбищах целые аллеи, состоящие из свежих могил русских бандитов, убитых в гангстерских войнах. А как пьют в русской провинции - не мне тебе говорить! Я и сам иной раз люблю крепко поддать, из-за чего моя жена называет меня "юконским алкашом" и "Джонни - красный нос" (это более ласковый вариант), но если бы она видела, как пьют и что пьют русские мужчины, то она - клянусь своей седой бородой! - сочла бы меня закоренелым трезвенником!
Понятно, что такая ситуация долго продолжаться не может. Мне кажется, что и сами русские отлично понимают, что их страна, малозаселённая и экономически ослабленная, но фантастически богатая природными ресурсами, уже давным-давно является объектом самого пристального внимания финансовых и промышленных бонз и на Западе, и на Дальнем Востоке. В этот самый момент, когда мы с тобой едем в поезде, пьём кофе и разговариваем, их компьютеры дымятся, просчитывая различные "варианты" и "планы действий", при ознакомлении с которыми, будь они обнародованы, волосы встали бы дыбом не только у русских, но и у западных обывателей.
Ты можешь спросить: "За что они нас так ненавидят?" Я же тебе отвечу, что на самом-то деле "бескорыстная" ненависть присуща лишь очень немногим влиятельным маньякам, таким, например, как Збиг Бжезински или миссис Олбрайт. Это самые настоящие патологические русофобы. Они вполне реальны - их можно потрогать рукой, если, конечно, позволит охрана (Смеётся.). Остальные важные господа просто-напросто очень и очень любят деньги. И совсем не какие-то там мифические "либеральные ценности" или "идеалы демократии", а один только острый крысиный нюх заставляет поворачивать их чуткие натренированные носы по направлению к России.
У меня создаётся впечатление, что ваше правительство вполне искренне почему-то хочет нравиться им, хочет услышать от них какие-то поощрительные слова, дескать, о?кей, братцы, вы молодцы! так держать! Мы вас поддержим и, может быть, дадим вам новые "транши"! (Кстати, этот термин из жаргона финансистов довольно двусмысленный: его бытовое значение во французском языке - разносортные колбасные обрезки, которые домохозяйки покупают для кошек и собак, - "des tranches mixtes".) Но по "траншам", которые уплывают неизвестно куда, нужно платить кабальные проценты, и отсюда возникла и непрерывно усугубляется ещё одна тяжкая беда России: долговое рабство у Запада.
Я предчувствую, что весьма скоро наступит момент, когда русское правительство наберётся смелости напрямую спросить у Запада: Чего вы ещё от нас хотите? Мы сделали всё, что вы хотели. Мы утвердили здесь ваши "либеральные ценности". Наша экономика - в ваших руках. Наш народ остался без работы и без будущего. Мы - ваши неплатёжеспособные рабы. Наше дальнейшее существование целиком зависит от вашей милости и от ваших продуктовых подачек. Так чем вы ещё недовольны? Чего вы ещё требуете от нас? И тогда Запад впервые скажет своё заветное слово: «Умрите!» И это будет последнее требование к народам России... И это слово будет произнесено не с ненавистью фанатика, а с холодным расчётом диккенсовского "дядюшки Скруджа", уже успевшего забыть о существовании своей очередной жертвы и бесстрастно подсчитывающего в уме будущие барыши...
А. Светов: И всё-таки ты пока ничего не сказал о войне и интервенции...
Доменик Рикарди: О какой войне? Слава Богу, никакой большой войны в России не будет! Будущая оккупация, несмотря на свою стремительность, будет носить относительно мирный и организованный характер. Смена администраций на местах по всей западной части России займёт всего несколько недель. (В китайской зоне этот процесс пойдёт медленнее в силу ряда объективных причин, о которых я сейчас, за недостатком времени, не стану говорить подробнее.) Россия не будет завоёвана, она будет "сдана на милость победителя" - есть такая средневековая формула. Военные арсеналы, включая ядерное оружие, по договорённости НАТО с Китаем, перейдут под полный контроль американцев, и впоследствии тяжёлое вооружение будет частично вывозиться за пределы России, а частично уничтожаться на месте. Российская армия будет расформирована и демобилизована, и единственными "аборигенами", которым будет официально позволено иметь стрелковое оружие, останутся охотники, егеря и сотрудники милиции.
А. Светов: Насколько изменится повседневная жизнь рядовых граждан России? Станет ли она лучше или хуже, чем сегодня?
Доменик Рикарди: Поначалу никаких больших изменений в повседневной жизни местного населения не произойдёт. В западных зонах не будет ни массового голода, ни эпидемий, ни серьёзных беспорядков. Все основные нужды населения (включая традиционный русский напиток) будут незамедлительно удовлетворяться, а все проявления протеста будут подавляться быстро и жёстко. (Замечу в скобках, что это не касается юга России, где, как я уже говорил, будет совсем иная ситуация.)
Но это обманчивое относительное спокойствие и благополучие не сможет продолжаться долго. Позднее народы России ждут поистине драматические испытания. Скажу тебе откровенно, что если бы я был российским гражданином, я постарался бы очутиться во французской или, на худой конец, в германской зоне оккупации, но ни в коем случае не в британской или американской !
А. Светов: Я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. Ты говоришь какими-то загадками, а у меня, честно говоря, не хватает воображения для того, чтобы попытаться их разгадать. Не мог бы ты разъяснить мне всё это конкретнее?
Доменик Рикарди: Дело в том, что история имеет обыкновение повторяться, а большим европейским нациям свойственно на протяжении столетий сохранять свои традиционные привычки и рефлексы при контактах с другими народами и культурами. У англичан - одни рефлексы, у французов - совсем другие, у итальянцев - и вовсе специфические.
Поясню это на примере моей родины - Канады. Как известно, эта страна условно разделена на две части - западную часть, то есть Британскую Колумбию, и восточную часть, то есть провинцию Квебек. Британскую Колумбию заселяли в основном англичане и ирландцы, и там говорят по-английски. Квебек заселялся в основном французами, и естественно, что там доминирует французский язык и французские традиции. И британские, и французские переселенцы вступали в разнообразные отношения с местными индейскими племенами, и далеко не всегда эти контакты носили мирный характер.
Для белых все индейцы были на одно лицо:культурные и языковые различия между индейскими этносами белых переселенцев нисколько не интересовали. В представлении канадского француза и канадского англичанина все они были "варварами" и "дикарями". Но если для английского пуританина это были почти животные, "факинг догс", навсегда потерянные для постного англиканского рая, то для французского переселенца это были живые люди- со своими человеческими правами и своей человеческой судьбой.
Эта разница между французами и англичанами в отношении к индейцам имела и чисто житейское продолжение. Так, если англичанин решался взять в жёны индианку, даже крещёную, то он, как правило, вынужден был бежать в Квебек, так как в родной Британской Колумбии он подвергался остракизму и изгонялся из общества "джентльменов" и вообще "порядочных людей". Отныне он становился изгоем и нечистоплотным "трахальщиком скво".
Между тем, в Квебеке таких явных проявлений расизма никогда не было. Смешанные браки французов с индианками были заурядным явлением, которое никого не удивляло. В Квебеке были даже целые посёлки, целиком состоящие из метисов или смешанных семей.