Вероятно, Г. Перельман – большой талант или даже гений. И талант остаётся великой национальной ценностью, но время Ньютонов и Ломоносовых, Лавуазье и Ползуновых, Менделеевых и Эйнштейнов, Эдисонов и Поповых, увы, прошло. Ныне научные открытия и технические изобретения делаются коллективами учёных и инженеров, использующих сложнейшие приборы, аппараты и другие средства. Всё это требует огромных денежных вложений. А для математика, как для поэта, кроме хорошей головы требуется лишь бумага, литература и стило (компьютер). Так что Гриша Перельман при всём его величии, извините за моветон, для нынешнего научного процесса фигура трогательная, но, так сказать, не шибко типичная. Неужели глава правительства ничего этого не слышал и не понимает, а поучать академиков готов?
Похоже, что именно так, ибо после этого Путин сказал, что мы не можем средства на науку распределять равномерно, как в бутерброде масло на хлеб. Надо выбирать наиболее успешные, прорывные направления и на них сосредоточивать средства и силы, надо стремиться к реальному практическому результату.
Вероятно, тут кое-кто подумал: соответствует ли этим требованиям подвиг Гриши Перельмана? Но важнее другое. В ответном выступлении президент Академии Ю.С. Осипов, уже знавший, что в прошлом году на науку было выделено 54,6 миллиарда рублей (не долларов, как в вышеназванных странах), а в нынешнем - 49,3 миллиарда, решительно возразил премьеру - мы категорически не согласны с тем, что фундаментальные исследования надо вести только по тем направлениям, где российская наука находится на передовом уровне! Нужна фундаментальная наука, покрывающая широкий спектр исследований, а вы урезали ассигнования на 5,3 миллиарда. И это притом, что одному Афганистану списали, простили, зачеркнули 13 миллиардов долларов. И таких афганистанов ещё Советского времени у вас с десяток...
Вы слышали? Категорически!.. И вот как эта категоричность обернулась. В 3-часовом выпуске новостей по телевидению она успела проскочить, так случается нередко, но тут же её поймали, задушили и выбросили. В последующих выпусках царило полное согласие академиков с лучшим другом учёных и науки. Та же благодать и в парламентском журнале «РФ сегодня». А ведь в кои-то веки мы могли бы увидеть и услышать президента Академии Наук!
Да разве это единичный случай запрета в наши дни? Цензура препарирует даже президента. Вот сказал он, что его любимый писатель – Виктор Пелевин, - вырезали; признался, что в доме у него нет Гоголя, и он скачал «Мертвые души» из Интернета, - убрали; сослался на Остапа Бендера как на большой авторитет в экономике, - выдрали... К слову сказать, вы понимаете, до каких времён мы дожили: глава государства, отец народа, недавно заявивший в Копенгагене, что его лицо это лицо России, скачивает Гоголя из Интернета! Хоть стой, хоть падай... Да и над тем же Путиным живодёры демократии проделывают вивисекцию. Вот собрался он ехать во Францию. Как принято в таких случаях, перед отъездом – беседа с французскими журналистами. Тары-бары-растабары – бары есть, тары нет... А в конце французы вдруг и спроси: а не кажется ли вам, господин премьер, что в России сейчас культ Путина? Ух, как он взвился! Я – культ?! Да это же, как подсчитал мой друг, недавно умерший живой классик Солженицын, 106 миллионов! Вот и Медведеву говорил классик перед смертью, и он обнародовал это. И так далее. И опять та же картина: утром это проскочило в эфир, а потом изловили – и ни слова о культе.
Впрочем, зачем по делу о запретах ходить так далеко, витать так высоко? Могу привести парочку свежайших примеров из собственной жизни. Недели за две до Дня Победы по предварительной договорённости по телефону нагрянула ко мне на дачу съёмочная группа с ТВЦ. Милейшие люди. Очень хотим, говорят, сделать о вас передачу к Дню Победы. Что ж, я не против: популяризируйте, прославляйте, а то не успеете. Установили они свои агрегаты и начали. Ну, рассказал я им что-то, побеседовали с ведущей, прочитал несколько стихотворений о войне. Всё прекрасно! И мне приятно, и они рады – и сделанной работой и просто пребыванием в моём доме. Подарил я всем свои книги с любезными надписями, расстались друзьями. «Вот уж порадую я начальство!» - сказала руководительница группы. Я попросил известить меня о времени передачи. «Да, да, разумеется, всенепременно!» И что же? Прошел День Победы и еще много дней - никакой передачи! А уж я всех родственников, включая внучат Манечку и Ванечку, которым третий год, известил, чтобы начеку были. В чём же дело? Да просто эти ребята, что снимали меня, плохо знают своё начальство. Оно как увидело съёмку, в ужас пришло: «Что? Этого Бушина на экран? Да ни в коем разе! Скорее Волга потечёт вспять! Скорее Медведев подаст в отставку! Скорее Чубайс признает себя врагом отечества». Словом, самый настоящий запрет. Вот здесь, вероятно. действительно был приказ главного редактора Сергея Шумакова смыть плёнку.
А вот не менее увлекательный сюжет на тему «Никто не забыт, ничто не забыто». «Литературная газета» вскоре после прихода туда Юрия Полякова стала из года в год дарить всем московским писателям-фронтовикам свою подписку. Прекрасно! Благородно! Спасибо с Ивана Великого! Вместе со всеми несколько лет бесплатно получал газету и я. И вдруг в юбилейный год Победы газеты перестали приходить. Месяца три я молча ждал: мало ли какие бывают неувязки. Но потом позвонил председателю нашего Совета ветеранов М.А. Бурыкину: в чем дело? Может, по причине кризиса уже никто не получает? Нет, говорит, всё в порядке. Все фронтовики получают. Даёт телефон сотрудницы газеты по имени Катя. Звоню. Обещает выяснить и позвонить. Время идёт, не звонит. Звоню сам. А это, говорит милая Катя, указание руководства - запретить вам подписку на ЛГ. Ни фига себе! Ведь я же ещё и бывший ответственный работник газеты и старый автор её. Из руководства газеты я никого, кроме Ю. Полякова, не знаю и никого, кроме Ю. Полякова, не трогал. А что до него, то действительно, я поддержал в «Литературной России» решение МСПС об исключение Юрия Михайловича из Литфонда за некоторые уж очень не эстетические и далёкие от литературы дела. Так за это и санкции в год Юбилея?
Вот какие дела творятся даже в пору цветущей демократии. Чего же вы хотите, Познер, от зверского тоталитаризма? Что ему маршал Жуков!
Вернёмся к теме. Настораживало в передаче о Жукове уже одно то, что борцом за правду бесстрашно выступал именно Познер, которого его коллега Сергей Шумаков бесцеремонно обозвал персонажем «с безупречной репутацией».
Вот этот Безупречный появился на экране. Чего-то размахивает руками, смеется, крутится в кресле вокруг своей оси... А потом мы слышим:
- Маршал Советского Союза четырежды Герой Советского Союза Георгий Константинович Жуков...
- Скажите пожалуйста, какие слова стал внятно выговаривать, и всё полностью, без малейших усечений, почтительно.
И дальше:
- В 1966 году был снят фильм «Если дорог тебе твой дом». Но вышел он только в 1967-м и с большими трудностями, потому что против него возражало Главное политическое управление армии и военно-морского флота (какая опять замечательная полнота! - В.Б.), поскольку там упоминались маршалы Тухачевский, Блюхер, Егоров, Якир, Уборевич...
Вранье в нежном любовном союзе с невежеством начинается... Во-первых, Якир и Уборевич не маршалы. Во-вторых, а что, все эти имена невозможно было тогда произнести, они оказались под запретом, как президент Осипов? Да как же в таком случае хотя бы именно Жукову, уж не говорю о многих других авторах того времени, именно в ту пору в своих воспоминаниях, вышедших в 1969 году, удалось неоднократно называть этих людей, причем, мягко выражаясь, безо всяких критических оценок?
Например, на страницах 81-82 Блюхер упомянут десять раз и всё в таком духе: «Однажды в нашем полку побывал легендарный герой Гражданской войны В.К. Блюхер. Встреча с ним была большим событием для бойцов и командиров полка» и т.д. Благожелательно упоминается и Тухаческий, и Уборевич, и другие (например, на стр.63). Жуков не мог знать об этих людях того, что стало известно теперь. Так что, если Безупречный не сознательно врёт, то значит, как Путин, просто не знает, о чем говорит. И ведь сам же себя ставит в положение огородного чучела: если фильм снят в 1966 году, а вышел на следующий год, то о каких трудностях тут можно говорить и когда они успели показать себя по злой воле Главпура? Но это не имеет значения для Познера, он исходит из презумпции универсального негодяйства Советского времени.