Першин: «Когда и с какой целью Квачков приезжал к Вам в часть?»
Паньков: «В 2005 году зимой. Он занятия с личным составом и офицерами проводил, а я ему показывал современные средства борьбы с боевиками».
Першин: «В чем состояли занятия, которые проводил у Вас Квачков?».
Паньков: «Он читал лекции личному составу об истории партизанского движения. А потом в учебном классе мы показывали ему трофеи из того вооружения, которое применяют боевики».
Судья недослышит последнюю фразу и резко, с капризом в голосе требует у свидетеля: «Говорите четче!».
Паньков пристально смотрит на нее: «У меня ранение в лицо, я не могу четко и долго говорить».
Судья спохватывается: «Извините».
Першин продолжает: «В других воинских частях Квачков бывал?»
Паньков: «Да. Насколько я знаю, в Солнечногорске, в Ростове».
Першин: «Располагаете ли Вы какой-либо информацией о покушении на Чубайса?»
Паньков: «Только из средств массовой информации».
Першин: «Квачков при вас высказывал угрозы в адрес Чубайса?»
Паньков: «Нет, я такого не слышал».
Михалкина: «А подсудимый Яшин при Вас угрозы в адрес Чубайса высказывал?»
Паньков: «Нет, не слышал такого».
Михалкина: «Роберт Яшин бывал в Чечне?»
Паньков: «Да, я там был как раз вместе с ним в 2001 или 2002 году».
Адвокат Котеночкина: «В вашей воинской части Квачков контактировал с какими-либо взрывчатыми веществами при исполнении своих служебных обязанностей?»
Паньков: «Когда у нас на занятиях демонстрировались изделия, естественно эти образцы брали в руки, крутили их, вертели».
Прокурор: «С лекциями о какой именно партизанской войне приезжал Квачков в вашу воинскую часть?»
Паньков: «С лекцией об истории спецназа со времен 1812 года».
Прокурор усмехается: «А какое отношение имеют образцы, которые используют боевики, к войне 1812 года?»
Паньков в ответ пытается улыбнуться: «Да это мы Квачкову показывали эти изделия, когда рассказывали о своих командировках».
Прокурор уточняет: «А что это за изделия?»
Паньков долго молчит, потом вежливо уклоняется: «Это изделия, чтобы людей убивать. Изделия… в виде фугасов».
Прокурор намекает на возможность похищения опасных изделий из части: «Ну, а фугасы у вас должны быть в боевом состоянии?».
Паньков смотрит на прокурора, как на пятиклассника, не знающего таблицы умножения: «Как они могут быть в боевом состоянии, если в них взрывчатого вещества нет. Остаточное количество на поверхности и все».
Прокурор продолжает допытываться: «А самодельные взрывные устройства вы рассматривали?».
Паньков, поняв, что прокурор в этом деле даже не пятиклассник, отвечает как неразумному дитяти: «Так это и есть фугас».
Прокурор, не понимая ответа, требует: «Назовите, что это такое».
Паньков вздыхает: «Я не могу Вам назвать. Мы говорим на разных языках. Вы не поймете, о чем я говорю: железные трубки, картонные коробки, гильзы от снаряда, все это применялось боевиками. Потом из этого были извлечены взрывчатые вещества…»
Допрос перехватил Шугаев, адвокат Чубайса: «Как часто Квачков приезжал в расположение вашей части в 2004 - 2005 году?»
Паньков: «В 2005-м приезжал раза два».
Шугаев: «Квачков участвовал у вас в каких-либо стрельбах?»
Паньков: «Я не помню».
Шугаев: «Брал ли Квачков в руки образцы взрывных устройств?»
Паньков: «Брал, их все трогали. Он в Афганистане служил и показывал: вот подобное было там-то».
Судья: «Как часто вы общались и встречались с Яшиным в 2004-2005 году?»
Паньков: «Периодически встречались. Он в гости ко мне приезжал, это же не тюрьма».
Судья: «Имел ли Яшин какое-либо отношение к средствам массовой информации?»
Паньков: «Был у него документ. Я сейчас не помню, когда он в Чечню ко мне приезжал – в 2001 или в 2002 году. Он приезжал с журналистами, привозил гуманитарную помощь, палатки эмчээсовские нам привозил, которых у нас в армии нет и никогда не будет. С отцом Софронием храм у нас строил месяца два…»
Судья: «Что за журналистское удостоверение имел Яшин?»
Паньков: «Я видел издалека. Я же не из милиции, чтобы его проверять».
Судья: «Посещал ли Яшин такие места в Чечне, где была необходимость представляться вымышленным именем?»
Паньков недоуменно, но вежливо просит: «Оформите правильно вопрос, пожалуйста».
Судья оскорблённо и раздраженно: «Спасибо за указание, товарищ генерал!»
Паньков поправляет: «Я - полковник».
Судья, чувствуя некоторую неловкость: «Ну… Будете ещё».
Паньков качает головой: «Не буду, у генералов свои дети есть».
Зал смеется горькой шутке Героя России.
Судья повторяет вопрос: «Была ли необходимость Яшину представляться в Чечне вымышленным именем?»
Паньков: «В расположении нашей части по периметру стоял воздушно-десантный полк. Там был КПП, куда приходили местные жители, лица чеченской национальности. Мы все им уже примелькались, а Яшин был человек новый и мог получать от них информацию…»
Снова просит слова сторона защиты.
Адвокат Першин: «Как поражается бронированный движущийся объект?»
Паньков: «Фугасом либо гранатометом. Фугас кладется под гусеницу либо под колесо, потому что сбоку, с обочины, броневик не поразить».
Першин уточняет: «Фугас устанавливается непосредственно на дорогу?»
Паньков: «Именно на дорогу».
Судья пытается поймать свидетеля на противоречиях: «Объясните, пожалуйста, дилетанту во взрывном деле, но специалисту в юриспруденции: каким образом при установке фугаса под полотно дороги Вы просчитывали, что автомашина пройдет именно там, где фугас установлен?»
Паньков: «Для этого есть информаторы. И потом ловят машину на повороте, когда она снижает скорость».
Судья: «При ширине дороги в несколько метров как рассчитать где пройдет автомашина?».
Паньков: «Под колею ставится, либо под гусеницу, либо под колесо».
Шугаев уточняет: «Фугас надо закатывать в асфальт?»
Паньков: «Да, потому что если поставить на обочине, никакого эффекта не будет».
Прокурор: «В вашей практике встречались случаи, когда объекты были установлены на обочине?»
Паньков: «У меня так восемь человек сняли, один убит, остальные ранены. Но это если фугас ставится на личный состав, который едет на броне».
Все припоминают, что на броне чубайсовского БМВ личного состава точно не было. Тогда зачем устанавливать взрывное устройство на обочине?
Второй в этот день свидетель - полковник спецназа Александр Валентинович Мусиенко - также подтвердил свое знакомство с Квачковым, Яшиным, Найденовым. С подсудимым Мироновым оказался не знаком.
Адвокат Першин: «Когда и где Вы познакомились с Квачковым?»
Мусиенко: «Я знаком с Квачковым с 1992 года, когда проходил службу в войсковой части Туркестанского военного округа».
Першин: «Вы встречались с Квачковым в начале 2005 года?»
Мусиенко: «Встречались по ряду проектов Министерства обороны».
Першин: «Где и когда Вы последний раз видели Квачкова?»
Мусиенко: «На полигоне войсковой части Солнечногорска».
Першин: «Какими проектами занимался Квачков?»
Мусиенко: «На тот момент я был ведущим специалистом по спецоперациям Генерального штаба. Мы занимались вместе исследованиями огневой мощи боеприпасов при нападении на противника из засады. Я тогда подрывал, а он записывал результаты. При взрыве боеприпаса часть его не детонируется, частицы оседают на одежде, на руках, на обуви».
Першин: «Владимир Васильевич Квачков на полигонах участвовал в стрельбах и занятиях по подрыву?»
Мусиенко: «Да».
Першин: «В какой одежде он был?»
Мусиенко: «Он бывал там в гражданской одежде, если было грязно, подменку надевал».
Першин: «Был ли замечен Квачков в хищении боеприпасов?»
Мусиенко улыбается: «Нет, такого не было».