Характерны примеры из произведений Гоголя, написанных на украинском материале. В повести «Тарас Бульба» евреи сами именуют себя «жидами», а герой повести Тарас так обращается к варшавским евреям с мольбой о спасении своего любимого сына от казни: «Слушайте, жиды!» - сказал он, и в словах его было что-то восторженное: «Вы все на свете можете сделать, выкопаете хоть из дна морского... Освободите мне моего Остапа!» (Н.В. Гоголь. «Тарас Бульба». Собр. соч. 1949, т.2. стр. 130). Очевидно, что в таких положениях не употребляют оскорбительные прозвища тех, у кого просят содействия. Наверняка такой великолепный стилист, как Гоголь, независимо от своего отношения к евреям, не допустил бы такой оплошности, если бы существовало другое наименование.
Совершенно ясно, что в польско-украинской среде имя «жид» по-прежнему не носило сугубо оскорбительного характера. Разумеется, это относится и к творчеству тогдашних украинских писателей, в частности, Т. Шевченко. Характерен в связи с этим скандал, разразившийся в 1861 г., когда издававшийся в Петербурге малороссийский (украинский) журнал «Основа» употребил слово «жид». Это вызвало такую бурю возмущения и негодования со стороны русской публицистики, что редакции пришлось долго публично объяснять, что это слово на украинском языке не имеет бранного характера. Известный русско-украинский историк и публицист Костомаров, защищая позицию «Основы», обиженно писал: «За иудеев восстает на нас вся литературная Великороссия. Врагов у нас много, враги сильны!» (Н.И. Костомаров. «Иудеям». // Н. И. Костомаров. Русские инородцы. М., 1996, с. 282-300).
При Советской власти, особенно в период Гражданской войны, слова «жид» и «жидовская власть» стали расхожими в антисоветской пропаганде белогвардейцев. Естественно, советскими властями прозвище «жид» воспринималось тогда и после Гражданской войны как контрреволюция со всеми вытекающими отсюда, часто весьма тяжелыми, последствиями. Характерен анекдот того времени: человек на трамвайной остановке сообщает, что он подъевреивает трамвая, намекая на опасение употребить во избежание неприятностей слово «поджидает». Во время Великой Отечественной войны геббельсовская пропаганда и ее местные пособники пытались использовать слово «жид» уже в явно издевательских целях, характеризуя правительство СССР (как «жидовское», что ещё больше усилило отрицательное эмоциональное значение этого слова.
Такое положение постепенно привело за долгие годы Советской власти к устранению понятия «жид» также из украинского литературного языка и замене его на «еврей». Изменение настолько укоренилось, что вряд ли на возврат к прошлому сегодня решатся даже самые ярые борцы с «москальским» наследием. Правда, на территории западной Украины, находившейся до 1939 г. в составе Польши, процесс такого переосмысления начался только со включением этой территории в состав СССР. В своих мемуарах Н.С. Хрущёв вспоминает один эпизод из посещения им в качестве Первого секретаря Украины в 1940 г. Львова, главного города области: «Когда мы собрались на митинг во Львовском оперном театре, то пригласили туда и украинцев, и поляков, и евреев, в основном рабочих, хотя пришла и интеллигенция. Выступали там среди других и евреи, и нам странно было слышать, когда они говорили: «Мы жиды и от имени жидов заявляем и прочее...» Потом в кулуарах я спрашивал:«Отчего вы так говорите о евреях? Вы произносите «жиды», ведь это оскорбительно! Мне отвечали: «А у нас считается оскорбительным, когда нас называют евреями» (Мемуары Хрущева.// Вопросы истории. М. 1990, № 7, с. 91).
С подобной ситуацией столкнулся и уроженец Польши бывший премьер-министр Израиля Менахем Бегин, попавший в 1941 г. в лагерь под Воркутой. Там он встретился с репрессированным видным советским коммунистом, евреем по происхождению, по фамилии Гарин. Между ними часто происходили споры на идеологической почве. Бегин вспоминает: «Однажды Гарин отчитал меня за «постыдное унижение» перед антисемитами. Он слышал мои разговоры с поляками и обратил внимание, что мы пользуемся словом «жид». «Жид, - сказал Гарин, - это оскорбительное слово, которое употребляют только антисемиты, и в Советском Союзе оно запрещено. И вот я - сионист, гордящийся якобы своим еврейством, не только позволяю полякам говорить «жид», «жидовский», но и сам в разговоре с ними без зазрения совести произношу это антисемитское ругательство.» Я как мог объяснил Гарину, что если в России слово «жид» звучит оскорбительно, то в Польше оно является обычным словом и польские антисемиты, желая выказать свое презрение, говорят «еврей». Гарин выслушал меня, но не согласился. «Это талмудизм, - сказал он. «Слово жид является антисемитским во всех языках...» (М. Бегин. «В белые ночи». Иерусалим-Москва, 1991, с. 220-221).
Подобное значение в отношении слова «жид» сохраняется и сегодня в Польше, Чехии и Словакии. Еврейская боевая организация, поднявшая восстание в Варшаве в 1942 г., называла себя по-польски «жидовска организация бойова», на памятнике павшим бойцам варшавского гетто написаны по польски слова «народ жидовский», а в Праге имеется старое еврейское кладбище, называемое по чешски «жидовским».
Возвращаясь к российско-советской действительности, следует указать, что такое отношение к слову «жид», как относящегося к ненормативной оскорбительной лексике, сохранялось в течение советского периода, несмотря на все зигзаги реальной политики. Иногда его эмоциональную функцию выполняло словесное клеймо «безродный космополит», а позднее уже чисто политическое понятие - «сионист». В бытовой лексике сегодня слово «жид» иногда искренне, а чаще всего лукаво применяется для обозначения еврея «жадного, плохого, наглого, вороватого плута и обманщика», противопоставляемого еврею «хорошему и умному».
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что предметом этой заметки является только краткое изложение эволюции значения понятий «жид» и «еврей» в российском обществе, а не проблемы пресловутого еврейского вопроса.
Всеволод ВИХНОВИЧ, Санкт-Петербург
Об авторе. Получил инженерное образование в Горном институте, впоследствии окончил Ленинградский университет и получил диплом психолога. Психолог и историк, научный сотрудник Петербургского Еврейского университета. Участник всемирных Еврейских конгрессов в Иерусалиме.
СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ХУЛИТЕЛЕЙ СТРАНЫ СОВЕТОВ
За вторую половину XIX века было свыше двадцати голодных годов.
Данные на конец XIX – начало XX вв.
Из доклада царю за 1892 (особенно неблагоприятный и неурожайный) год: «Только от недорода смертей до двух миллионов православных душ». По законам того времени в статистику попадали только те, кого отпевали в православных церквях, а свидетельств о количестве умерших «инородцев», старообрядцев, «безбожников» нет вообще. Но ведь любому нормальному человеку ясно, что вот хоть в той же Вятской губернии бок о бок с русскими мужиками, издавна жили и на той же земле работали староверы, «инородцы» вроде «некрещеной мордвы и вотяков». Католики вели свой счет умершим, но эти данные в общий доклад не подавались.
Доклад Николаю II* за январь 1902 года: «В зиму 1900-01 года голодало 12 губерний с общим народонаселением до 42 миллионов человек. От того смертность 2 миллиона 813 тысяч православных душ».
В №10 «Российского еженедельника» за 1903 год читаем: «На подавление бунта крестьян и работников Полтавской и Харьковской губернии отправлено до двухсот тысяч солдат регулярной армии, а также все наличные местные казачьи и жандармские силы». Газета «Киевский вестник» от 9 марта того же года в разделе происшествий сообщает: «Вчера трое жандармов изрубили саблями слепого певца за песни возмутительного содержания: «Ой, настанет доброе время, станет труженик есть досыта, а панов - на одну ракиту».