В одной из очень цивилизованных стран был найден ублюдок, который за сравнительно небольшую плату согласился на легком самолете нарушить границу Аборигении и сесть на центральной площади ее столицы. В случае успеха это позволило бы Горбушкину выразить недоверие своим силовым структурам и сменить их руководство. К тому времени армия Аборигении усилиями Горбушкина уже была дезорганизована, и на единственном военном аэродроме, откуда можно было достать ублюдка, готовность к вылету боевого дежурного истребителя составляла не менее 40 минут. А лететь ублюдку предстояло вдвое больше. Вот почему ублюдок сделал посадку в середине своего маршрута, дождался сообщения по радио о том, что истребитель не вылетел, и продолжил свой полет.
Операция «Ублюдок» завершилась успешно. Руководить армией Горбушкин поставил бывшего директора банно-прачечного комбината, а во главе спецслужб оказался Ласковый Людоед, который курировал операцию «Ублюдок», обеспечивая проводку самолета через территорию своей родины. Вскоре Людоеду было поручено обрубить экономические и внешнеполитические связи Аборигении со своими союзниками. Для этого в одной некогда дружественной стране с помощью полка террористов был произведен государственный переворот, а ее руководитель был расстрелян вместе с женой.
В другой стране переворот был произведен мирно. По просьбе новых хозяев этой страны Горбушкин зазвал в Аборигению «на лечение» ее бывшего руководителя и руководителя ее спецслужб. Последний почему-то не хотел сдавать свою агентуру. Людоед накачал их во время «лечения» канцерогенами и отпустил на все четыре стороны. Вскоре они умерли. Разумеется, Горбушкин, заметая следы, утверждал, что все случилось само собой, что-то в силу неких экономических и исторических законов, а что-то ветром надуло. Но эти убийства полностью раскрыли его цели.
С помощью этих убийств Горбушкину удалось вывести Аборигению из международного разделения труда. Оставалось расколоть ее саму на малые национальные осколки, и тогда хозяйство каждого из них уже не сможет производить достаточный перечень необходимых товаров, появится возможность экономического диктата, в результате которого Аборигению можно будет превратить в набор сырьевых колоний. За реализацию этого плана с энтузиазмом взялись все фюрера, окружавшие Горбушкина.
Из цивилизованных стран приезжали пилигримы и по-христиански помогали им:
- Мальчик, скажи слово «рынок»!
- …….
- Хороший мальчик, на тебе конфетку. А коммуняки – бяки. Не разрешали они нашему мальчику говорить правильные слова.
Однако самые умные из фюреров во главе с Ласковым Людоедом вдруг осознали, что на этом пути можно уничтожить всю Аборигению и всех аборигенов, но прибыли с этого не получишь. А ведь они рассчитывали захватить всю собственность в этой стране. Псевдодемократические дискуссии не помогали им перевоспитать Горбушкина, пришлось пойти на государственный переворот. Но и здесь Ласковый проявил непоследовательность. Вместо того чтобы, как это делается в цивилизованных странах, оторвать Горбушкину голову и яйца, поменять их местами и сказать, что так и было, он начал длинную дискуссию, чередующуюся с ностальгическими воспоминаниями о совместной операции «Ублюдок». Да и не все было так просто в Аборигении…
Пока Горбушкин уничтожал свою родину и свой народ, пока людоеды плели свои интриги, выросло в Аборигении новое поколение политиков. Звали их либерастами. Либерасты громко орали о своих страданиях в период правления Иосифа Великого и обещали всем много демократии, жратвы и по три автомобиля на нос. Красиво врали либерасты. А пока аборигены их слушали, нашли либерасты в какой-то луже алкоголика и обозвали его спасителем нации. А то, что Спаситель мокроват оказался, объяснили кознями потомков Иосифа Великого, уронивших героического Спасителя с моста в реку.
Этот Спаситель что-то громко мычал, мочился под себя, где попало, и вообще был близок к народу, как Змей Горыныч и Баба Яга, вместе взятые. Вот почему аборигены полюбили Спасителя, наплевав на людоедов и Горбушкина. Ласкового Людоеда и Директора банно-прачечного комбината посадили в кутузку, а хитрый Горбушкин сумел ускользнуть и теперь бегает где-то по миру, рассказывая всем что-то о демократии и приторговывая пиццей.
Бедный Директор, сидя в кутузке, расплакался и долго просил у всех, начиная с Горбушкина, прощения. Ласковый тоже устроил истерику, полагая, что и его собираются накачать канцерогенами. Однако оба они ошиблись, потому что никому они не были нужны и их вскоре выпустили на волю. Ласковый Людоед сдох своей смертью через несколько лет, а не месяцев, как это бывает после канцерогенов. О судьбе же Директора исторических сведений нет. Он оказался слишком мелковат даже для разглядывания его в историческую лупу.
Пришедшие к власти либерасты налили Спасителю большое корыто водки, а сами начали грабить Аборигению по-черному. Для научного обоснования этого процесса выписали они из-за океана профессора Ссаца. Этот профессор объяснил им, что могильщиком либерастии может стать рабочий класс, вот почему его следует отменить, то есть ликвидировать как класс. Промышленность, кроме сырьевой, следует распустить, а освободившуюся рабочую силу превратить в мешочников и посредников. Эти посредники во всех цивилизованных странах являются опорой либерастии, и потому называют их средним классом. Брать туда следует только людей, хорошо воспитанных, а тех, что пойдут в мешочники, следует со временем естественно сократить…
При этом профессор Ссац вел себя очень прилично. Поселившись в главном дворце Аборигении, он делал свой ссац только в специально отведенных местах, а полученный гонорар в 90 млн. долларов переводил домой по банковским каналам. И это несмотря на то, что по примеру Спасителя аборигены уже могли делать ссац, где им понравится, а деньги в Аборигении следовало транспортировать в больших картонных коробках из-под ксерокса.
Получив такие инструкции по поводу рабочих и промышленности, либерасты вызвали в свои города танки и приказали расстреливать все, что движется. Многих тогда они поубивали, но по телевизору сказали, что это были только коммунисты, а всех прочих они не трогали. Поняли тогда аборигены, с кем связались и за кем бежали, не подумав, да было поздно. С тех пор аборигенов начали сокращать по миллиону в год. И хотя, перегруппировав свои силы, фюрера вновь пришли к власти, но сокращать свой народ по миллиону в год, согласно заветам Ссаца, продолжали и они.
Вот так и живут теперь в Аборигении. Иногда отстраненные от власти либерасты начинают дискуссии с фюрерами. Дескать, дремучи вы, фюрера. Нет у вас стратегического мышления.
- Только мы, гениальные либерасты, смогли додуматься до изъятия банковских вкладов у аборигенов и до залоговых аукционов, когда банки делают займы у самих себя, и пока деньги идут по кругу, обрастают они не только собственностью, но и процентами.
- Сами вы дураки, - отвечали им фюрера. - На нынешнем этапе развития Аборигении главным является твердость лба и духа ее руководителей, потому что нельзя допускать народ до власти. А таких воровских схем, как у вас, на любом базаре можно набирать мешками.
Долго могут спорить фюрера с либерастами, и споры эти не остаются бесследными для мировой науки. Благодаря им возникло новое понятие критерия научной истины, парадигма. Это когда представители элитарного разума договорятся между собой о чем-нибудь за счет народа. А абсолютной парадигмой является истина, достигнутая в результате сговора между либерастами и фюрерами. Лишь бы народ здесь не присутствовал каким-нибудь образом.
Кроме наук, расцвела в Аборигении пышным цветом и демократия. Когда-то либерасты сажали на шею аборигенам своих «спасителей» с помощью телевизора. Покажут они, как Спаситель жрет, пьет и мочится под себя, и народ начинает за него голосовать, потому что конкурентов Спасителя не показывают вовсе.