У кухни толпятся казаки – кто с чашкой, кто с котелком, некоторые, обедающие группами, с ведерком.
Гамалий принюхивается к запаху кушанья и спрашивает Вострикова, уже смачно, с чавканьем уплетающего свою порцию:
– Ну как, герой, хороша английская еда?
– Хороша, да не дуже. Напихалы, чертови диты, в котел и сала, и мяса, и крупы, так им ще мало показалось, воны туды ще и сахару сунули.
– Как сахару? – смеется Гамалий.
– Так точно! Один край мяса сладкий, другой – кыслый.
– Вашскобродь, – просительно говорит вахмистр, – сотня просит: ежели возможно, нехай английцы нам продукт дают, а уж мы сами на своей кухне пищу готовить будем.
– Это можно, – соглашается Гамалий. – Орлы! Много ли казаку надо? Ночь поспал, белье сменял, брюхо набил – и опять в седло, – говорит есаул, уходя, но я вижу, что ему далеко не до шуток. Какая-то дума беспокоит его.
Ночью, обходя посты, натыкаюсь на Горохова. Село спит, люди и кони отдыхают. Уже третий час, недалеко и до зари. Что нужно командирскому вестовому в такой поздний час?
Я окликаю его.
– Кипяточку шукаю для командира, – говорит он.
– Как? Опять нездоров?
– Никак нет, здоров, только не ложится, все чего-то пишет. Походит-походит да опять за бумагу берется.
– Да где же ты сейчас найдешь кипяток?
– На кухне. А нет, так на щепках разогрею.
Захожу в ханэ Гамалия. Он сидит за столиком, две свечи скудно освещают убогую саклю. Есаул с досадой зачеркивает написанную фразу и, не поднимая головы, говорит:
– Ну как, будет чаек, Горохов?
– Будет, Иван Андреевич. Вы что же это, стихи сочиняете? – отвечаю я.
– Стихи, – сердито буркает Гамалий, – генералу Томсону. Готовлюсь к встрече с ним. Обдумываю вопросы и ответы этому доблестному вояке.
– Стоит ли? Попейте лучше чаю – и спать, – советую я.
– Стоит, – сдвигая брови, говорит Гамалий. – Завтрашняя встреча может многому научить меня.
В дверях появляется Горохов:
– Вашскобродь! У цых, чертяк, все не так, як у людей, – ни щепок, ни дров не напросишься. Разбудил я повара-английца, показываю ему чайник: кипятку, мол, командиру надо, а он кулак под нос тычет.
– А ты? – смеется Гамалий.
– А я ему – два. Он ругается – да снова спать. Плюнул я та и пошел обратно.
Мы смеемся.
– Может, спирту выпьете? – предлагает в сердцах Горохов.
– Можно и спирту. Разведи-ка нам с сотником по полпорции, – говорит Гамалий. «Полпорции» на его языке означает полстакана.
Мы выпиваем, и я ухожу к себе, оставляя есаула над исчерканной, исписанной бумагой, по которой он готовится к завтрашней встрече.
Около семи часов утра легкое прикосновение руки вестового будит меня.
– Вашбродь, вставайте, командир просят, к ним прибулы английский начальник.
Быстро одеваюсь и спешу к Гамалию. У есаула в картинно церемонной позе сидит майор Джекобс с каким-то незначительного вида капитаном. При моем появлении оба англичанина чопорно привстают, одновременно отдав честь кончиками пальцев. Аветис Аршакович, выбритый, подтянутый, с едва заметной улыбкой на бледном, осунувшемся лице, кивает мне головой.
– Вы уже знакомы, поэтому продолжим разговор, – говорит есаул и поясняюще добавляет: – Сотник не спал всю ночь и вообще все эти дни один нес службу за всех офицеров. Извиним ему опоздание.
Англичане молча щелкают каблуками и садятся.
– Итак, господа, сейчас половина восьмого. К десяти часам я буду иметь честь явиться к командующему войсками данного участка генералу Томсону для представления рапорта о прибытии сотни.
Аветис Аршакович собирается переводить, учитывая, что капитан не понимает по-русски, но майор Джекобс прерывает его и, сухо улыбаясь, говорит:
– К сожалению, это пока невозможно. Генерал назначил вам прием на завтра. О часе вам будет сообщено дополнительно. Текущие обязанности по руководству войсками не позволяют ему сделать это сегодня.
– Тем не менее, выполняя приказ своего начальства, я ровно в десять часов буду на пункте Дераа. Так, кажется, называется место расположения штаба?
Джекобс наклоняет стриженую голову.
– Перед отправлением в поход сотни генерал Баратов приказал мне по соединении с британскими войсками немедленно явиться к командующему и сдать ему важный пакет от майора Робертса. Примет или не примет меня генерал Томсон – это дело его превосходительства; что же касается меня, то я должен выполнить приказ.
– Все это нам уже известно, но генерал Томсон примет от вас пакет завтра, – упрямо повторяет майор. – Если же вы торопитесь с передачей, то сдайте его мне, и я сегодня же вручу его генералу.