«Все так… Но нельзя же, — подумала Лин, — зачеркнул) то, что случилось. Нельзя притворяться, что этого никогда не было».
— Что они будут делать? — тихо спросила она.
— Они?
Она видела, что до этой минуты такой вопрос и в голову не приходил Роули.
— Я не знаю. Полагаю, вернутся туда, откуда приехали. Я думаю, знаешь… — Она видела, как он медленно обдумывает этот вопрос. — Да, я думаю, нам следует что-нибудь для нее сделать. Верно, она ведь вышла за Гордона, ничего не зная. Насколько я понимаю, она действительно считала, что ее первый муж умер. Это не ее вина. Да, мы должны что-нибудь сделать для нее — дать ей приличное годовое содержание. Мы все должны договориться между собой.
— Она тебе нравится, да? — спросила Лин.
— Пожалуй. — Он подумал. — Чем-то нравится. Она славная девочка. И понимает толк в коровах.
— А я нет, — сказала Лин.
— О, ты научишься, — великодушно сказал Роули.
— А что будет с Дэвидом? — спросила Лин.
Роули нахмурился.
— К черту Дэвида! Он тут вообще ни при чем. Он просто бесцеремонно жил за счет своей сестры.
— Нет, Роули. Не так, не так. Он не приживальщик. Он… он, может быть, искатель приключений…
— И гнусный убийца!
У нее захватило дух.
— Что это значит?
— Ну, а кто же, ты думаешь, убил Андерхея?
Она воскликнула:
— Я не верю этому! Не верю!
— Конечно, он убил Андерхея! Кто еще мог это сделать? Он был здесь в тот день. Приехал из Лондона поездом в пять тридцать. Я встречал груз на станции и видел его мельком издали.
Лин резко сказала:
— Он вернулся вечером в Лондон.
— После того, как убил Андерхея, — с торжеством ответил Роули.
— Не говори так, Роули. В котором часу был убит Андерхей?
— Сейчас… Я точно не знаю. — Роули помедлил, подумал. — Мы не узнаем этого раньше завтрашнего дня, когда начнется судебное дознание. Между девятью и десятью, мне кажется.
— Дэвид уехал обратно в Лондон поездом в девять двадцать.
— Послушай, Лин, откуда ты это знаешь?
— Я… Я встретила его… Он бежал на этот поезд.
— Откуда ты знаешь, что он поспел на него?
— Потому что позднее он звонил мне из Лондона по телефону.
Роули сердито нахмурился.
— Какого дьявола ему было звонить тебе? Послушай, Лин, будь я проклят, если…
— О, какое это имеет значение, Роули? Во всяком случае, это доказывает, что он попал на поезд.
— Вполне мог успеть убить Андерхея и прибежать на поезд.
— Нет, не мог, если тот был убит после девяти.
— Но, возможно, он убит незадолго до девяти.
Однако в голосе его прозвучало сомнение.
Лин полузакрыла глаза. Неужели это правда? Когда, задыхаясь и чертыхаясь, Дэвид выбежал из рощи — неужели это был убийца, только что совершивший преступление? Ее обнимал убийца?..
Она вспомнила его странное возбуждение, какую-то безрассудную удаль. Могло убийство так подействовать на него? Могло. Ей приходилось признать это. Разве Дэвид и убийство так уж несовместимы? Мог бы он убить человека, который никогда ему не делал зла, выходца из прошлого? Человека, единственное преступление которого состояло в том, что он стоял между Розалин и большим наследством — между Дэвидом и возможностью пользоваться деньгами Розалин.
Она пробормотала:
— С чего бы ему убивать Андерхея?
— Боже, Лин, как ты можешь спрашивать? Я только что объяснил тебе! Если Андерхей жив, деньги Гордона получаем мы! К тому же Андерхей шантажировал его.
А, вот это больше похоже на правду. Дэвид мог убить шантажиста. Пожалуй, он именно так поступил бы с шантажистом. Да, это похоже на правду. Спешка Дэвида, его возбуждение, его яростное, почти гневное объятие. И, позднее, его отречение от нее: «Мне лучше убраться с вашей дороги». Да, все сходилось…
Откуда-то издалека до нее донесся голос Роули:
— Что с тобой, Лин? Ты здорова?
— Да, конечно.
— Ради Бога, не глади так мрачно. — Он повернулся, посмотрел вниз с холма на ферму «Лонг Уиллоуз». — Слава Богу, теперь мы сможем немного приукрасить это место, ввести некоторые приспособления, облегчающие труд, подготовить его для тебя. Я не хочу, чтобы ты жила в грязи, Лин.
Да, этот дом должен стать ее домом. Их с Роули домом…
А однажды утром, ровно в восемь[48]. Дэвид будет предан смерти через повешение…
Глава 3