— Видите ли, финансовое положение таково: Розалин имеет только пожизненный доход с собственности Гордона Клоуда. Она не может касаться капитала, не считая, кажется, тысячи фунтов. Но драгоценности принадлежат ей. Так вот: первое, что она сделала в городе, — это отнесла несколько наиболее ценных вещей на Бонд-стрит и продала их. Ей срочно нужна была большая сумма денег — иными словами, ей надо было заплатить шантажисту.
— Вы называете это уликой против Дэвида Хантера?
— А вы нет?
Пуаро покачал головой:
— Безусловно, это можно считать доказательством того, что Хантера шантажировали, но доказательством намерения совершить убийство — нет. Это несомненно, mon cher. Или молодой человек собирался платить, или же он задумал убийство. Вы нашли доказательство того, что он собирался заплатить.
— Да, да… Может быть, и так. Но ведь он мог и изменить свое решение.
Пуаро пожал плечами.
— Я знаю людей такого типа, — задумчиво продолжал инспектор. — Это люди, которые хорошо проявили себя во время войны. Колоссальная отвага. Дерзость. Безрассудное пренебрежение собственной безопасностью. Эти люди пойдут на что угодно. Обычно они получают ордена, но заметьте: чаще посмертно. Да, во время войны такой человек — герой. Но в мирное время… в мирное время эти люди часто кончают тюрьмой. Они любят риск, не умеют идти проторенной дорожкой и им наплевать на общество… И наконец, они ни во что не ставят человеческую жизнь.
Пуаро кивнул.
— Говорю вам, — повторил инспектор, — я знаю людей такого типа.
Наступило долгое молчание.
— Eh bien, — сказал наконец Пуаро. — Мы пришли к выводу, что перед нами тип человека, способного на убийство. Но это все. Мы не продвинулись ни на йоту.
Спенс взглянул на него с любопытством.
— Вы сильно заинтересовались этим делом, мосье Пуаро?
— Да.
— А почему, разрешите спросить?
— Честно говоря, я и сам не понимаю почему, — развел руками Пуаро. — Может быть, потому, что когда два года назад я сидел в клубе одного моего приятеля и очень неважно себя чувствовал (я не люблю воздушных налетов, я не смельчак, хотя мне и удается скрывать это), так вот, я говорю, когда я сидел в курительной клуба моего приятеля с отвратительным чувством вот здесь, — Пуаро выразительно погладил свой желудок, — там что-то бубнил клубный надоеда, добрейший майор Портер. Он рассказывал длинную историю, которую никто не слушал, кроме меня. А я слушал потому, что хотел отвлечься от мыслей о бомбах, и потому, что факты, о которых он рассказывал, показались мне интересными и наводящими на размышления… И я еще тогда подумал о возможных последствиях той ситуации, о которой рассказывал майор. И теперь действительно кое-что произошло.
— Но нечто неожиданное, да?
— Наоборот, — возразил Пуаро. — Произошло именно то, чего можно было ожидать, и это само по себе является примечательным.
— Вы ожидали, что произойдет убийство? — недоверчиво спросил Спенс.
— Нет, нет, нет!.. Но жена вторично выходит замуж. Существует возможность, что первый муж жив? Да, он Жив. Он может появиться? Да, он появляется. Значит, вероятен шантаж. Он и имел место. Есть возможность заставить шантажиста молчать? Ма foi[51], его заставили замолчать!
— Ну, — сказал Спенс, с некоторым недоумением глядя на Пуаро, — я полагаю, все эти дела происходят примерно одинаково. Это обычный вид преступления — шантаж, приведший к убийству.
— Вы хотите сказать — банальный? В общем-то вы правы. Но данный случай интересен, потому что, видите ли, — безмятежно сказал Пуаро, — в нем все как-то… нетипично.
— Нетипично? Я не понимаю, почему вы так считаете.
— Потому что в нем нет ничего… как бы это сказать… ничего такого, что имело бы правильные очертания…
Спенс удивленно смотрел на Пуаро.
— Старший инспектор Джепп, — заметил он, — всегда говорил, что у вас уклончивые суждения. Дайте мне хоть один пример того, что вы называете неправильным.
— Ну, умерший человек, например. Он совершенно не-правильный. Разве вы этого не чувствуете? Ну да, может быть, у меня богатое воображение. Тогда возьмем такой пункт: Андерхей прибывает в «Олень». Он пишет Дэвиду Хантеру, Хантер получает письмо на следующий день… наверно, за завтраком.
— Да, это так. Он говорил, что получил письмо от Ардена в это время.
— Это было первое сообщение — не правда ли? — о прибытии Андерхея в Вормсли Вейл. И что же он делает прежде всего? Спроваживает сестру в Лондон…
— Это вполне понятно, — сказал Спенс. — Он хочет развязать себе руки, чтобы направить события в нужное ему русло. Он опасается, что женщина проявит слабость. Он верховодит в семье. Миссис Клоуд у него совершенно под каблуком.