— Нет. Никто, никто не может помочь мне.
— Вы в большой беде, не так ли?
— Дэвида забрали, — сказала она. — Я совсем одна. Они говорят, что он убил… Но он не убивал! Нет!
Она посмотрела на Пуаро и проговорила:
— Вы были там сегодня? На судебном дознании. Я видела вас.
— Да. Буду рад, если сумею помочь вам, мадам.
— Я боюсь. Дэвид говорил, что со мной ничего не случится, пока он будет рядом. Но теперь, когда его посадили, я боюсь. Он сказал — они все хотят моей смерти. Это страшно даже произносить. Но, наверно, так оно и есть.
— Позвольте мне помочь вам, мадам.
Она покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Никто не может мне помочь. Я даже не могу пойти к исповеди. Я должна нести всю тяжесть своего греха совсем одна. Господь отвернулся от меня. Я не могу надеяться на милосердие Божие. — Она взглянула на него загнанным печальным взглядом. — Я должна была бы исповедаться в своих грехах, исповедаться. Если бы я могла исповедаться!..
— Почему вы не можете исповедаться? Вы ведь для этого пришли в церковь, правда?
— Я пришла найти утешение… Но какое может быть утешение для меня? Я грешница.
— Мы все грешники.
— Но вы могли бы раскаяться… Я хотела сказать… рассказать… — Она снова закрыла лицо руками. — О, сколько лжи, сколько лжи на моей совести.
— Вы солгали о своем муже? Роберте Андерхее? Так это был Роберт Андерхей, тот убитый?
Она резко повернулась к нему. Ее глаза приняли подозрительное, настороженное выражение. Она резко выпалила:
— Говорю вам, это не был мой муж. И нисколько не похож на него!
— Умерший вовсе не был похож на вашего мужа?
— Нет! — сказала она упрямо.
— Скажите мне, — сказал Пуаро, — как же выглядел ваш муж?
Ее глаза пристально взглянули на него. Затем лицо ее тревожно застыло, а глаза потемнели от страха. Она выкрикнула:
— Я не хочу говорить с вами!
Быстро пройдя мимо него, она побежала вниз по тропинке и вышла через ворота на базарную площадь.
Пуаро не пытался следовать за ней и только удовлетворенно кивнул головой. «Ага, — сказал он себе. — Значит, вот оно что!» И медленно вышел на площадь.
После некоторого колебания он двинулся по Хай-стрит к гостинице «Олень», которая была последним зданием перед открытым полем.
В дверях «Оленя» он столкнулся с Роули Клоудом и Лин Марчмонт.
Пуаро с интересом взглянул на Лин. Красивая девушка, подумал он, и притом умная. Лично его этот тип не восхищает. Он предпочитает что-нибудь более мягкое, женственное. «Лин Марчмонт, — подумал он, — очень уж современный типаж, впрочем, с таким же успехом его можно назвать и елизаветинским[53]. Такие женщины сами решают свою судьбу, они не стесняются в выражениях, и в мужчинах им нравится предприимчивость и дерзость…»
— Мы очень благодарны вам, мосье Пуаро, — сказал Роули. — Ей-богу, это было похоже на фокус.
«Да это так и было», — подумал Пуаро. Если задают вопрос, ответ на который знаешь заранее, то вовсе нетрудно представить его в виде фокуса. Ему очень нравилось, что простаку Роули появление майора Портера-как бы из небытия — казалось таким же загадочным, как появление кроликов из шляпы фокусника.
— Ума не приложу, как вы это делаете, — продолжал Роули.
Пуаро предпочел промолчать — может же он позволить себе такую слабость. Ведь фокусник не раскрывает перед зрителями секреты своего искусства.
— Во всяком случае, Лин и я бесконечно вам благодарны.
«Лин Марчмонт, — подумал Пуаро, — не выглядит особенно благодарной. Вокруг глаз у нее тени, пальцы нервно сжимаются».
— Это внесет огромные изменения в нашу будущую семейную жизнь, — сказал Роули.
— Откуда ты знаешь? — резко перебила его Лин. — Я уверена, что потребуется множество всяких формальностей. Да и вообще, ничего пока не известно.
— Так вы женитесь? И когда? — вежливо спросил Пуаро.
— В июне.
— А давно вы помолвлены?
— Почти семь лет, — сказал Роули. — Лин только что вернулась из армии. Она была в Женских вспомогательных частях содействия флоту.
— А военнослужащим запрещено выходить замуж?
Лин коротко сказала:
— Я была за морем.
Пуаро заметил недовольный взгляд Роули. Затем Роули сказал:
— Пошли, Лин. Я думаю, мосье Пуаро торопится вернуться в город.
Пуаро с улыбкой сказал:
— Я не возвращаюсь в город.
53
На годы правления королевы Елизаветы I (1558–1603) приходится расцвет идей Возрождения в Англии; это было время незаурядных личностей в искусстве, политике, экономике; незаурядной, сильной личностью была и сама королева Елизавета.