Энсон понял, что сейчас начнется шантаж, и быстро сказал:
– У меня есть лишняя сотня долларов, Джесс. Мне она сейчас не нужна, а вам может пригодиться. Вы ведь знаете, что я не имею никакого отношения к преступлению, которое расследует Хармас, так что вам даже не придется лгать. Ну что, спасете мою репутацию за сотню зелененьких?
– Сто долларов, конечно, неплохо, мистер Энсон, только у меня сейчас жена болеет, и врач советует ей сменить климат. А переезд, сами понимаете, дорого стоит. Может, припишем к вашей сотне еще нолик, а? Всего лишь маленький кругленький нолик, и я все забуду.
Теперь Энсон успокоился. Он оценил ситуацию и принял решение. Надо было выиграть время и тихонько убрать этого толстого мерзавца.
– Тысяча долларов! – воскликнул он. – Побойтесь бога, Джесс, где я возьму такие деньги? Двести долларов – вот все, что я могу вам предложить.
Джоун покачал головой, выражение его лица стало еще более скорбным.
– Я очень хотел бы вам помочь, мистер Энсон. А если меня припрут к стенке? Мне же грозит тюрьма на два года, не меньше. А что станет с женой? На двести долларов далеко не уедешь.
Энсон пристально посмотрел на него.
– Обождите немного, – сказал он. Два-три дня… Я постараюсь достать пять сотен, но это максимум.
– Мне очень жаль, мистер Энсон, вы славный парень, но я согласен только на тысячу. Даю вам двое суток.
Он повернулся и пошел к двери, но остановился на пороге.
– Моя жена в курсе дела, – предупредил он, – но не волнуйтесь. Если мы договоримся, она тоже будет помалкивать.
Подрулив к станции техобслуживания «Шелл», Энсон вылез из машины и пожал руку вышедшего ему навстречу Хорнби.
– Приветствую вас, – сказал агент, – покрышки просто чудесные, спасибо. Сколько я вам должен?
– Сущие пустяки, мистер Энсон, – ответил хозяин мастерской. – Сейчас я выпишу вам счет. Кстати, недавно меня спрашивали, куда делись ваши старые шины.
– Вас спрашивали о моих старых шинах? – переспросил Энсон, бледнея.
– Да, тут были полицейские и интересовались.
– С какой стати?
– Из-за Барлоу, – ответил Хорнби, – кажется, на месте преступления нашли отпечатки протекторов, и полиция теперь проверяет, кто менял шины в последнее время. Я им сказал, что вы поставили «файерстоун», а старые покрышки увезли с собой.
Энсон заставил себя улыбнуться и взял из рук Хорнби квитанцию.
– Спасибо, старина, – сказал он, – я обязательно встречусь с лейтенантом Джонсоном, он мой старинный приятель… Не думайте, что я замешан в темных делах.
Энсон сел в машину и отъехал от станции. Он понял, что влип окончательно. Сколько еще его ошибок откроется в ближайшие дни? Револьвер Барлоу, шины, Джоун, который видел, что в ночь убийства его, Энсона, не было на работе… Неужели столь тщательно разработанный план провалился? Только не терять хладнокровия, это главное. Пока еще его алиби никто не опроверг и, даст бог, не опровергнет, но надо что-то делать с Джоуном и его женой. Необходимо заткнуть им глотку, заткнуть навсегда. Тысяча долларов его не спасет: сторож будет шантажировать его и дальше. А эта история с шинами! Он выбросил покрышки на автомобильном кладбище, и найти их невозможно, но чем черт не шутит. Необходимо завтра же поехать к Мэг. Слава богу, она выходит из больницы. Ведь если ее прижмут, она выдаст его с головой, а значит, надо идти к ней. Разговор предстоит серьезный.
Мэддокс щелчком стряхнул пепел.
– Я никогда не симпатизировал Энсону, – сказал он, – по-моему, он странный тип.
Лейтенант Джонсон сидел по другую сторону стола. Хармас устроился на стуле в углу. Совещание длилось уже целый час.
– Итак, – продолжал Мэддокс, бросая окурок на пол и зажигая следующую сигарету. – Мы знаем, что Энсон бывал в доме этой женщины и брал в руки футляр из-под револьвера. Кроме того, отпечатки его пальцев нашлись и в спальне миссис Барлоу. Далее, мы знаем от мисс Ливили, что Энсон, у которого обычно не было ни гроша, вдруг разбогател. Во всяком случае, стал жить не по средствам. Нам известно, что на следующий день после ограбления станции техобслуживания «Колтекс» Энсон внес на свой счет тысячу долларов. Револьвер, из которого убили полицейского, принадлежал Барлоу. Сам Барлоу тоже был застрелен из него. Значит, Мэг дала револьвер Энсону, которому были нужны деньги на уплату долга и первый взнос. Припертый к стенке своим букмекером, он вполне мог пойти на преступление. И наконец, нам известны еще два обстоятельства. Во-первых, Энсон сменил покрышки на автомобиле, и, во-вторых, у него стопроцентное алиби, – Мэддокс откинулся в кресле. – Но должен вам сказать, что в последнем я вовсе не уверен, – продолжал он, – разве можно полагаться на показания какого-то ночного сторожа, да еще с такой репутацией!
– Вы правы, – согласился Джонсон, – Джоун отсидел пять лет за шантаж. Правда, история эта давняя, но все равно я убежден, что он мать родную продаст за доллар.
– Значит, все замыкается на Энсоне, – подытожил Мэддокс, оборачиваясь к Хармасу. – Как ты думаешь, Стив, есть у нас чем его прижать?
– Боюсь, что нет, сэр, – ответил детектив, – хороший адвокат разобьет наши доводы в пух и прах. Я, как и вы, уверен, что Энсон виновен, но доказать что-либо пока невозможно.
– И что же нам делать?
Хармас улыбнулся:
– Я думаю, нужно выплатить пятьдесят тысяч.
Лицо Мэддокса побагровело.
– Ты рехнулся, Стив! – вскричал он.
– Я обещал Энсону, что попытаюсь убедить вас выплатить страховку. Необходимо создать видимость доверия. Держу пари, что, как только станет известно о предполагаемой выплате, события сразу ускорятся. Миссис Барлоу в прошлом уличная девка, а женщины этой категории отличаются поистине легендарной жадностью. Когда она получит кругленькую сумму, ей не захочется ни с кем делиться, и не исключено, что у них с Энсоном произойдет ссора. Завтра миссис Барлоу выходит из больницы. Уверен, что Энсон сразу же бросится к ней, особенно если узнает, что мы заплатим по полису. А мы тем временем подключимся к ее телефону, поставим в доме «жучка» и запишем на пленку весь разговор.
Мэддокс почесал затылок и посмотрел на Джонсона.
– Хорошо, – сказал он минуту спустя, – звони Энсону, Стив, и собирай адвокатский совет.
Энсон мерил шагами комнату, то и дело посматривая на висевшие над буфетом часы. Без пяти девять неожиданно зазвонил телефон. Звонил Хармас.
– С вас причитается, старина, – весело сказал он, едва услышав голос Энсона. – Мэддокс все-таки согласился платить. Я подбросил ему ваш довод о репутации компании, и он сдался.
– Вы это серьезно? – недоверчиво спросил Энсон. – Тут нет никакого подвоха?
– Мэддокс рвет и мечет, – ответил Хармас, – он разговаривал с самим стариком и получил указание прекратить сопротивление. У моего шефа нет никаких доказательств, и завтра адвокат миссис Барлоу получит чек на пятьдесят тысяч.
– Очень рад, – пробормотал страховой агент, – спасибо, что позвонили.
Мэг Барлоу разожгла огонь в камине и несколько минут молча смотрела на причудливые блики, заигравшие на стенах. В этой большой пыльной комнате она чувствовала себя спокойно, как в крепости. Развалившийся на диване Хоган был в отвратительном настроении, но Мэг все равно радовалась тому, что он снова рядом с ней.
– Когда ты получишь деньги? – спросил он, отхлебнув виски.
– Трудно сказать, – ответила она, – мне кажется, этот Джеймсон знает свое дело. Он уже послал требование о выплате, и теперь все в его руках.
– Ты отправишься к нему завтра же, – проворчал Хоган, – поторопи его. Я их знаю, этих юристов. Если их не теребить, они палец о палец не ударят.
– Не волнуйся, Джерри, – сказала Мэг, – я его расшевелю. А что будем делать с Энсоном?
Хоган нахмурился.
– Пошлем его подальше, как только получишь деньги и передашь их мне. Скажешь ему, что между вами все кончено, ясно?