– Джек, у меня, кажется, износились покрышки, – сказал Энсон. – Надо бы заменить их на «файерстоун».
– С удовольствием, мистер Энсон, – отвечал Хорнби, осматривая колеса, – хотя я уверен, что и эти еще пробегают не меньше десяти тысяч миль.
– У моего приятеля недавно взорвалась такая же шина, как у меня. Я бы хотел поставить «файерстоун».
– О'кэй, если не возражаете, я куплю у вас старые покрышки.
– Нет, я их заберу. Сколько времени займет вся процедура?
– Чуть больше часа, – ответил Хорнби, – если вы спешите, я дам вам другую машину, а вашу пригоню потом.
– Ничего, я подожду, – сказал Энсон и отправился в ближайшее кафе.
Эдвин Мерриуэзер, директор прютаунского отделения Национального банка, оказался маленьким толстяком со старомодными манерами, одетым в голубой отутюженный костюм и галстук в горошек.
– У вас был клиент по имени Филипп Барлоу, – сказал ему Хармас, когда директор пригласил его сесть, – несколько дней назад он трагически погиб, но перед этим застраховался у нас. Мы ждем требования о выплате с минуты на минуту, и нам необходимо выяснить кое-какие детали.
Мерриуэзер вскинул брови:
– Я вас слушаю.
– Мистер Барлоу консультировался с банком перед оформлением полиса?
– Откровенно говоря, да, – ответил директор, рассматривая ногти.
– Мне сказали, что он оформил страховку, чтобы добиться банковского займа. Это правда?
– Да, именно таковы были его намерения.
– Он вам говорил, какую сумму хотел занять?
– Три тысячи долларов.
Хармас насторожился.
– Мне казалось, что ему было нужно гораздо больше.
– Сколько же, по-вашему, мы должны были ссудить ему под залог полиса на пять тысяч долларов?
– На пять? Но ведь Барлоу застраховался на пятьдесят?
Директор вытаращил глаза:
– Впервые слышу. Вы уверены, что не ошибаетесь?
– Разумеется, я не ошибаюсь.
– Нет, не может быть. Мистер Барлоу говорил мне о своем намерении застраховать жизнь на пять тысяч, и, так как ваша компания делает пятипроцентную скидку при уплате наличными, он хотел внести первый взнос именно так. Он снял со своего счета почти все деньги.
Хармас почувствовал, что вот-вот завладеет важной уликой.
– Мы не делаем никакой скидки при уплате взносов наличными, – спокойно проговорил он, – кто мог сказать ему такую чушь?
– Мистер Барлоу говорил, что эту информацию ему дал ваш агент. Если не ошибаюсь, его звали Энсон, есть у вас такой?
– Мистер Энсон действительно работает у нас, но здесь, видимо, какое-то недоразумение. Сколько снял Барлоу со своего счета?
– Сто пятьдесят долларов.
Хармас почесал затылок. Да, эта сумма соответствовала первому взносу за полис стоимостью в пять тысяч долларов.
– В этой истории есть что-то странное. Барлоу подписал страховой договор на пятьдесят тысяч и уплатил первый взнос наличными. Тысячу двести долларов, – растерянно сказал он.
– Откровенно говоря, я не представляю, где он мог достать такую сумму, мистер Хармас.
Когда Хармас открыл дверь своего номера, к нему приблизился Том Нодли, портье отеля.
– Мистер Хармас, – тихо сказал он, – в баре вас ждет одна довольно интересная особа. Ей хотелось бы вам кое-что сказать.
Хармас поморщился:
– Кто она такая?
– Уличная девка. Зовут ее Фей Ливили. Если хотите, я ее спроважу.
– Я никогда не отказываюсь от разговора с кем бы то ни было, – ответил Хармас и, дав портье доллар, пошел в бар. В углу за рюмкой виски сидела какая-то девица, и Хармас, увидев, что она с едва заметной улыбкой смотрит в его сторону, направился к ней.
– Подсаживайтесь ко мне, – пригласила она, – вот уже который день пытаюсь встретиться с вами, но вы неуловимы.
– В самом деле? – Хармас жестом подозвал официанта и сел за столик. – Я был очень занят. Видимо, вы меня знаете, а вот я, увы, не имею чести…
– Меня зовут Фей Ливили. Я живу в этом городе, – сказала она, глядя ему в глаза, – вы ведь из «Нэшнл фиделити», не так ли?
– Что верно, то верно.
– Вот я и подумала, что моя информация может вас заинтересовать.
– Я обожаю всякую информацию, – сказал детектив, предлагая Фей сигарету и закуривая сам, – свою вы, наверное, хотели бы продать подороже?
Фей покачала головой:
– Нет, просто я хочу свести кое с кем счеты. Когда со мной обращаются по-хорошему, я – ягненочек, но стоит меня укусить…
– Простите, Фей, но при чем тут я?
– Я не знаю… Вы ведь следователь по делам, связанным со страховкой?
– Угадали.
– И вас интересует поведение ваших агентов?
– В той мере, в какой оно затрагивает благополучие и репутацию моей компании. А о ком конкретно пойдет речь, если не секрет?