Служба текла спокойно и размеренно, без каких либо приключений. Вернувшись с учений и получив невнятный выговор от ротного, что, мол, вот… бросил,… не оправдал… и т. д. продолжил я своё электромонтирование.
По результатам работы (какой — непонятно) оперативной группы батальона, родился в недрах штаба приказ. Штатный начальник станции, совсем молодой ещё парень, т. е. второго периода службы, был поощрен краткосрочным отпуском, в который и смотался через день.
Ребята меня, конечно, подкалывали от души — мол, вот ты, а он… короче посмеялись и…, кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал. Всё как всегда в нормальном коллективе. Возникали, конечно, вопросы, чегой то я стал усиленно заниматься дембельским прикидом. Чего — чего, ехать то надо в чём-то, помните… хоть тушкой, хоть чучелом.
Но вот настал день. Рота на завтрак собирается, а меня дневальный к телефону кличет. А в телефоне голос НШ. Давай, говорит, быстро в штаб. Одна нога там, вторая уже тут. Я, конечно, понял, зачем и рванул, для дедушки — нехарактерно быстро, чем вызвал немалое удивление окружающих.
Пока НШ оформлял разные записи в военном билете, я получил уже готовые аттестаты, предписание, проездные и т. п. Причём никто ничего не знал. Там в графе основание было написано: Директива Командующего ЦГВ № …. от …… и всё. Нет, НШ то знал всё конечно. Но другие нет. Просто выдали, коли приказано. Похватал я бумаги и полетел переодеваться и чемодан подхватить. Потому как было сказано, чтобы через пятнадцать минут был на КПП, готовый, меня в Миловице на вокзал отвезёт сам Вовка, попутно. Ёлы — палы… батальон уже ушёл на завтрак, это же — не попрощаться ни с кем.
Влетаю в роту. К каптёрке. Открыто. Старшина там и сразу на меня накинулся, подгонять начал. Ну, ещё бы Вовкин приказ для Сани нашего — это сильнее даже, чем приказ министра был.
Вообщем всё бегом, и вот прыгнул я в Уазик Вовкин, и поехали мы — в новую жизнь. Едем, а навстречу батальон идёт. Я взмолился:
— Товарищ, капитан!!!
— Одна минута! — последовало в ответ очень лаконично. Выскочил я из машины, Лёнька с Лёхой меня увидели — выпрыгнул навстречу из строя. Обнялись мы, а своим из роты я только фуражкой помахал, вот такое получилось прощание.
В роте потом, мне Лёнька писал, сначала подумали, что я всё-таки в отпуск поехал, но потом просочилось, конечно.
Около вокзала, в Миловице, пожал мне руку Вовка и упылил по делам.
Представился я коменданту, сдал проездной до Чопа и был отпущен до отхода поезда. А было до отхода ещё часов пять. Куда деваться. С чемоданом не погуляешь, а в камеру хранения сдать, откуда деньги. Хорошо хоть сигарет запас имелся. Сел себе на лавочку в тенёчке и сижу себе, курю.
Дело то уже не просто к обеду, а уже за "после обеда" перевалило. Денег то, немного было, но тратить валюту на еду… это, знаете, было, выше моих сил. Ибо в обозримом пространстве виднелись какие-то магазины, и была цель докупить чего-нибудь к содержимому чемодана.
Но вопрос с едой разрешился сам собой. Появились несколько отпускников, наверное, приехали ребята из дальнего гарнизона, тоже к поезду. Устроились рядом, достали консервы с сухарями. Конечно, и меня втянули. Я только рогаликов прикупил в общий котёл. Спасибо мужикам — не дали с голоду помереть. И вообще — до границы то ехать было целую ночь. Вот и думай, что хочешь о том же своём заботливом старшине. Ведь знал всё, и сухпаи те же в каптёрке были всегда. Так дай. Не дал. Ну и ладно. Солдатская взаимовыручка не дала погибнуть.
В компании стало веселее. Прошлись по площади. Зашли в магазинчики. Набрали всякой мелочи, типа конфет вафель для подарков домашним… так время и прошло.
Наконец объявили: "Отпускникам построиться у комендатуры!".
Посадка в поезд уже шла вовсю. Народ, отъезжающий в отпуска и по замене, уже грузился в вагоны. Вещей у народа было катастрофическое количество. Особенно у тех, кто возвращался в Союз окончательно. Чемоданы, коробки, тюки … места свободного в купе не оставалось совсем. Ну, это… те, кто ездил — те знают.
Нас пересчитали, представили сопровождающего. Старший лейтенант, помню, был. Тот выкликал фамилию, проверял документы — военный билет, отпускной или предписание, и в вагон. Для нас прицепляли к составу поезда № 51 Миловице — Москва, чешский вагон. Второго класса. Это значит вагон с сидячими местами, хорошо хоть диванчики мягкие.