Злодеи, а не стражи границы.
Таможенники к нам в вагон не зашли. Им работы хватило в других вагонах.
Когда поезд снова тронулся, мы обнаружили, что в вагоне образовался новый персонаж. Эдакий круглолицый упитанный сержант с повязкой комендатуры. Он, нашему сопровождающему старлею, достаточно развязно и нагло, как младшему, нет, не объяснил даже, а отдал приказание:
— Когда встанем у вокзала, постройте личный состав у вагона и заведёте их в таможенный зал для досмотра.
Ну как есть… АНИРАЛ!!!
Всё-таки при всём моём понимании необходимости комендантской службы, наглеют они сверх всякой меры. Тем самым вызывают отвращение к своим особам. И как же они гнутся перед теми, от кого хотя бы немного зависит их "нелёгкая и необходимая" служба. Ну, халдеи, что с них взять.
Поезд встал. Мы дисциплинировано построились у вагона. Сержант вальяжно махнул рукой в сторону стеклянных дверей в здании вокзала, на которых было написано "Таможенный зал" и неспешно, походкой человека уверенного, что его не посмеют ослушаться, направился к этим дверям.
Взгляд нашего старлея был полон не просто яростью, а ненавидящей лютостью.
Мы стояли, и все наши взоры были обращены на нашего, пусть временного, но командира.
— Документы у всех на руках? — Старлей посерьезнел, даже посуровел. Он видимо принял решение.
— Так точно…!!! — Мы рявкнули дружно, но… шёпотом.
— Ну и брысь…, — добавил наш командир, и после паузы — ОТСЮДА!!!
Нас разметало быстрее, чем по команде "Воздух!". Краем глаза я заметил превращение ехидно улыбающейся рожи холуя комендача, стоящего у "гостеприимно" распахнутой двери таможенного зала в злобно-перекошенную от возмущения рожу базарной торговки, и гордо, практически строевым уходящего старлея. Нет, всё-таки случались на моём солдатском пути настоящие русские офицеры и крепкие правильные мужики.
Мы потом пообщались около банка, где получали деньги. На наш вопрос — не попадёт ли ему. Он ответил, что никто из таможни нас досматривать и не собирался. Досмотры эти проводит комендатура с единственной целью — поживиться заграничными мелочами, которые якобы нельзя провозить или превышена норма. Особенно кондитерские изделия, которых все везли довольно много. А что ещё солдат мог везти в отпуск? Вот и набирали копеечных конфет и вафель. Но много. Поэтому он нас и распустил. Ну и хамство сержанта сыграло роль, конечно.
В Москву … в Москву ….
Получив денежки в полевом учреждении Госбанка в Чопе, я совершенно явно осознал, что придётся ехать поездом. А это без малого двое суток. И ещё билеты.… На поезд, который привёз нас из Миловиц, билетов не было. Сезон отпусков, все места заняты ещё с территории Чехословакии, а в Чопе очень мало кто сходил с этого поезда. На другие поезда взять билеты тоже шансов не было практически никаких. Во-первых, в Чопе сходились три границы, а во-вторых, дефицит этот создавался, безусловно, искусственно.
Времени до прибытия на место у меня оставалось семь суток. И тратить двое из них, при условии немедленного отбытия из Чопа, на дорогу, было расточительностью немыслимой. Значит что? Выручай Аэрофлот. Но, успеть на прямой самолет, который летел из Ужгорода (в Чопе не было аэропорта) в Москву было нереально. Оставалось всего двадцать минут до его вылета. Следующий рейс был с пересадкой в Киеве. На него можно было успеть. Доплата за авиабилет тянула на четвертной, такси до Ужгорода… что-то около того. В Москву самолет прилетал часа в два ночи. Значит из Быково до дома — пятнашка (а это минимум ночью). А у меня всего получилось рублей тридцать пять. Встал вопрос: "Что делать?" Попутчиков не нашлось. Нужен был ещё четвертак, чтобы без проблем.
Набравшись наглости или смелости, это как угодно, я подошёл к одному майору, который вышел из банка. Он был в форме и один. Из чего я сделал вывод, что товарищ едет в командировку или по замене. Как благовоспитанный военнослужащий, я подошел к майору: