Но… Всему приходит окончание.
Прозвучала команда:
— Прощайтесь!!! Призывники, заходить во двор — строиться!!! Провожающим, разойтись!!!
Сколько лет прошло, а команду эту я до сих пор помню.
Пообнимались ещё раз на прощание с родными и друзьями, поцеловались, постучали друг друга по плечам, да и вошёл я в краснозвёздные ворота. Нетвёрдой, конечно, походкой и находясь в слегка, даже приподнятом настроении. Для меня начиналось большое приключение под названием «Служба в Советской Армии». Увлекательное, весёлое и вместе с тем горькое, иногда тяжёлое, иногда легкое, интересное и не очень, полное событий, путешествий, встреч и расставаний, подъёмов и спусков… Приключение длиной во всю, практически, сознательную жизнь.
Военкомат
Первым нашим реальным командирам, офицерам и прапорщикам из военкомата пришлось изрядно постараться, пока они смогли составить из нас — качающихся и просто падающих, да ещё куражащихся и, как нам тогда казалось, смело, весело и остроумно шутящих, — некое подобие строя из 2-х шеренг.
Последовала команда:
— Первая шеренга, пять шагов вперёд. Кру-у-у-гом! Вещмешки и карманы к осмотру.
Тут была допущена ими крупная ошибка. Потому что во дворе этого делать было нельзя.
Провожающий народ услышал и такой, пардон, шум поднялся за воротами, что процедура осмотра была сильно сжата, а затем просто резко свёрнута. Да плюс к этому, первый же у кого была обнаружена бутылка, при попытке её изъять, вырвал родимую из рук ретивого капитана, грубо последнего отпихнул и бутылка, в мгновении ока, была вскрыта, и содержимое употреблено владельцем и рядом стоящими. Ну и что толку, что начался крик и угрозы загнать нас во флот и т. п.
40 весёлых и крепко, в основной массе, поддатых парней… Короче не стали с нами связываться. Показалось им, что не стоит. А могло бы легко и до драки дойти. Причём над воротами и забором уже торчали головы сочувствующих. Дело могло обернуться нехорошо. Но хватило ума у военных — мол, на городском призывном досмотрят. Ага! Там дураки работают. Тут самое верное — пусть всё выпьют и расслабятся. Главное в этой ситуации не допустить возникновения никаких конфликтных ситуаций. Ни между кем. Ни между призывниками, ни между кем другим и ими. Вот это должно пресекаться жесточайшим образом. А создавать такие конфликты — тут ребята погорячились.
Ну ладно. Раздали нам военные билеты. Собрали паспорта. Сверили мы, что у кого как в ВБ написано. Кто-то нашёл какие-то ошибки, и понеслась обычная катавасия с разной тягомотиной.
Но пара моментов запомнились.
Один парень говорит, мол, фамилию исказили. Я не Раденко, а Руденко. Ему говорят — в войсках исправят. А он — не пойду в армию под чужой фамилией. И бегом к забору. И лезть на него. А с забора его уже наверх тянут, а снизу за ноги тянут назад в армию. Уписаться можно… пока военком не заорал благим матом:
— Дзинь-блям… бла-бла… тень-брень, исправить, переделать, суки, бляди, поубиваю нах…
Только тогда унялись. Но пацан-то стойкий попался. Пока ему новый военный билет не принесли, он сидел на заборе и принимал снизу подношения от благодарного своим будущим защитникам народа. Когда ему билет отдали, он в него заглянул, сказал что теперь все в норме и упал с забора. Что характерно — в сторону свободы. Так заносили его болезного обратно. Он только к следующему утру на призывном отошёл. Но надо было видеть, как он комиссию проходил на Угрешке. Это был тот ещё КВН. Но об это в своё время.
Второй момент был связан с представителем райкома комсомола. Он принёс комсомольские билеты и учётные карточки тем, кто до этого не сподобился. Вручал так торжественно и празднично, чудило, что мы чуть не плакали от смеха. Кстати сказать, некоторые из обилечинных перекинули их через забор с криками типа: «Мамка, гляди, меня в комсомол взяли!», антисоветчики, ёлки зелёные.
Промариновали нас там ещё часик, погрузили в автобус и повезли на сборный городской пункт, что на улице Угрешская.
Угрешка
(Кто не был… А кто и был…)
Представьте себе автобус с военными номерами и военным водителем, едущий по утренней Москве. А из автобуса громко так, с выражением, льётся песня удалая. Мы не пели «мы едем, едем, едем…», мы пели что-то другое, вернее не пели, а орали. И сделать было с нами ничего нельзя. Понимаете, НИ-ЧЕ-ГО! Нас, победа над военкоматовскими, сплотила круче чем, годовое боевое слаживание в условиях горно-таёжного Засахарья.