Это и было главной целью, т. е. объявить себя. Потому, как вы помните, правда жизни была суровой. Срок выполнения принимаемого заказа был не менее недели, как было сказано, а ведь телевизор — это: «нам не окно, целый мир…», скучно без него осенними вечерами, скучно и неинтересно. И никому неделю ждать не хочется. А народ-то был ушлый… Ох и ушлый был народ! Все хотели побыстрее и без очереди.
Особенно если фильм многосерийный какой-нибудь шёл, или там чемпионат какой.
Одним словом, пока обратно вдоль очереди топаешь, бумажечки четыре подхватишь вместе с заверениями в братской любви и безмерной границы предполагаемой благодарности.
Т.е. принимаешь ту же норму, но с одной лишь разницей. То, что клиент заплатит за работу — всё наше. Налог с государства, так сказать, за молодость и беззаветно-бескорыстную взаимную с ним любовь. В итоге, в среднем — четвертной билет ежедневно зарабатывался. Подчёркиваю — ЗАРАБАТЫВАЛСЯ, а не крался или отнимался. А налоги… Потом сочтёмся, если случай будет.
Т.е. все составляющие прекрасной и полноценной жизни были налицо — молодость, квартира, немножко денюшек, относительная бесконтрольность и где-то даже полная свобода действий и выбора, в смысле проведения досуга. И если учесть, что работали мы с другом Санькой, с которым вместе и выросли… То сами понимаете, нам хватало на безбедную и весёлую жизнь.
А проводился досуг всегда весело и примерно так.
Вечерочком на Новый Арбат. Кафе «АНГАРА». Рупь — такси до Арбата, два швейцару дяде Мише ибо, завидев нас, он раздвигал очередь и громко басил:
— Пропустите, граждане! Заказано! У молодых людей столик уже накрыт.
А учтите, что тогда в любой более-менее приличный ресторан или кафе вечером было просто не попасть. Арбат в период с пяти до шести вечера кишел очередями в эти самые заведения, которых там было довольно много. И рассасывались эти очереди только ближе к девяти. Когда или всех, кого можно было, или тех, кто проплатил, пускали, или замерзшие и потерявшие надежду организованно и культурно выпить и потанцевать граждане расходились выпивать и проводить свой досуг, но уже неорганизованно.
А цены были — как сейчас помню. Салат «Столичный», рубль десять. Ассорти рыбное — семужка там, белужечка, осетринка холодного и горячего копчения — два с небольшим хвостиком. Ассорти мясное: колбаска, буженинка, ветчинка — около двух рублей. Лангетик с картошечкой жареной, не путать с фрёй нынешней — два с малой толикой. «Либфраумильх» литровая бутылка — около трёшки. Коньячку грамм стописят-двести — три рэ с копейками. Ну, там ещё чего-нибудь по мелочи, да рупь Гале-официантке. Двадцатничек на двоих. Если, опять же появлялась необходимость, то нашего с Саней заработка вполне хватало и пару шампусиков с собой прихватить, если запасено дома не было. И на то, чтобы необходимость эту, после «музыку послушать, новый диск Битлз, вчера привезли… потанцевать в спокойной обстановке…» домой на такси отправиться, вполне оставалось.
Ну и чем не жизнь?
И надо было мне 2-го ноября возвращаться от входной двери, чтобы трубку телефонную поднять? Ведь уже выходил — на работу опаздывал. Ну не дурак?
Как показали дальнейшие события — дурак! И к тому же неисправимый.
Но! Что выросло — то выросло!
Хмурое, но судьбоносное утро
Итак, банальное утро, которое приходит каждый день. Вчера добраться до постели, т. е. лечь спать, удалось скорее рано, чем поздно. Время же субстанция относительная. Три часа ночи — это поздно, а три утра — рано. А вставать приходилось ещё раньше, в смысле времени на сон катастрофически не хватало. Исходя из вышесказанного, по утрам всё происходило так, как известно любому. Бегом и с опозданием.
И вот, открыв уже входную дверь и перенеся ногу через порог, услышал я телефонный звонок. Ну и что? Не видеотелефон же, иди себе на работу, тем более что уже опаздываешь. Нет, вернулся и схватил трубку… Балбес, блин.
— Да?!
— Здравствуйте. Вас беспокоят из военкомата. Позовите, пожалуйста…
Ну вы сами поняли, с кем оттуда хотели поговорить.
Мне бы соврать, что, мол, уехал к больной бабушке в Караганду. А лучше не уехал, а пешком пошёл, решив по дороге собрать букет лекарственных трав, засушить их и отвар целебный приготовить от которого старушке станет легче, так мол, врач рекомендовал. А то не выздоровеет бабушка. Придет, мол, в Караганду, встанет там, на воинский учёт, тогда и звоните. Так ведь нет, непогасшие ещё в душе пионерские костры и комсомольский, ети его… задор вмешался в спокойный и комфортный уклад моей молодой жизни.