— Хоть какая-то от тебя польза, — изрёк Луффи, обращаясь к чернобородому, всё ещё не верящему тому, что его любимая катана теперь принадлежит девчонке этого молокососа.
— Умри! — вскрикнул бородатый, бросившись на капитана и концентрируя вокруг себя огромное количество тьмы, чтобы прикончить парня одним ударом.
— Да не хочу я, вот прицепился, блин, — возмутился брюнет и неожиданно взглянул на несущегося на него бородача.
Нами невольно вздрогнула — глаза парня окончательно приобрели пепельно-металлический оттенок, они светились спокойствием и властью над огромной силой, словно он подчинил себе какую-то из природных стихий и теперь был вынужден нести бремя знания, и был не в силах поделиться им хоть с кем-то.
Но что бы ни крылось за этой переменой, парню удалось уложить своего противника, лишь украдкой взглянув на него. Что-то подсказывало Нами, посмотри он на него хоть на долю секунды дольше, чернобородый уже никогда бы не вдохнул вообще какой-либо воздух. Как только противник оказался повержен, энергия, развевавшаяся вокруг него тут же рассеялась, а парень, перестав контролировать равновесие, полетел навстречу асфальту.
Однако Нами с уже трансформировавшимся в человеческую форму Чоппером подоспели вовремя, подхватив капитана под руки, они потащили его к машине.
Оленёнок боялся, что напугает девушку, но та лишь сказала, что очень привязана к нему в любой его форме и похвалила его синий нос, который, по её словам, красиво сочетался с его большими выразительными глазами, чем очень сильно засмущала зверька.
Тем временем Санджи вместе с Френки надёжно связали уголовника и затолкали в подъехавший полицейский фургон (на легковых, если блондин звал приехать забрать преступников, товарищи приезжать уже не решались — а вдруг не влезут преступники, придётся утрамбовывать и опять будет перегруз для бедной машинки?)
Очень скоро появились и Зоро с Робин и Бруком, а следом за ними множество рук, возникших будто бы из воздуха, волокли оставшихся шестерых поверженных. Это было полным и безоговорочным разгромом Гиен. Такое событие ребята просто не могли не отметить и даже пытались заставить Зоро и Санджи пойти с ними, но ребятам предстояло выполнить ещё ряд формальностей в отделе — такого «урожая» за ночь у них отродясь не было, поэтому Робин, взяв слово с Зоро, что они обязательно придут, как только у них появится свободное время, отпустила их в отделение.
Команда Луффи, мирно посапывающего на заднем сидении машины, которую полицейские оставили ребятам до завтрашнего дня, дружно вторглась в его особняк и совершила великий набег на его кухню и, собственно говоря, её запасы. Где-то через полчасика к ним подключился Усопп, который всё это время занимался облагораживанием территории, которая теперь принадлежала им.
— Вы бы видели их вытянутые лица, когда я устанавливал наш первый флаг! Это непередаваемо.
— Да ладно, как будто наш помешанный на технике Усопп не сделал ни одного снимка! — фыркнул Брук.
Как выяснилось, снимок кудрявый действительно сделал, да не один. Там целый фотоальбом получился, который был тут же просмотрен большой компанией под дружный хохот. А потом Усопп рассказал им, каких слухов и легенд успел напускать о великих и непобедимых «Мугиварах» — под этим названием они теперь, оказывается, были ну о-о-очень знамениты в завоёванной половине города, спасибо Усоппу.
— Ну вот, наконец-то мои звёздные очки дождались своего звёздного часа! — довольно заметил Брук, вновь осушая стакан с крепким элем, одолженным из личного отцовского запаса Луффи, который, когда его растолкали (парень после схватки был довольно сильно измотанным и отрубился уже по прошествии двух часов празднования), дал своё согласие на исследование отцовского «винного» (там было отнюдь не только шикарное вино многолетней выдержки) погреба.
— Да что там твои очки, — отмахнулся Френки, — вот мои плавки…
Робин, оказавшаяся самой трезвой из всех, не считая Нами, взглянув на часы, решила, что пора разгонять всех по домам. Через полчаса напутствий и объяснений, что адрес таксисту она уже продиктовала, девушка поотправляла всех до нужных пунктов назначения и принялась за уборку следов празднования вместе с рыжеволосой воровкой. Где-то через сорок минут следы были успешно заметены, и брюнетка также засобиралась к себе в квартиру. Когда она уже была на крыльце, то неожиданно вспомнила, что оставила ключи на барной стойке, когда пила вместе с Нами утренний кофе.
— Нами, это снова я, представляешь, ключи… — девушка запнулась, заметив брюнета, спящего сидя на диване и опрокинувшего голову на его мягкую спинку, на коленях парня, негромко посапывая, пристроилась рыжеволосая голова Кошки-воровки, подложившей под щеку руку и улыбающейся чему-то во сне.
— …забыла, — закончила она фразу и, улыбнувшись собственным мыслям, покинула дом Луффи, припоминая, куда задевала визитку Зоро, в которой наверняка должен был быть его номер телефона.
***
— Что? Мугивары?
— Да, вчера вся половина города, принадлежавшая Гиенам, только об этом и говорила…
— Новенькие, значит…
— Что прикажете делать?
— То же, что и с Гиенами — подавить их; этот город должен достаться только одному из нас, Соломенная шляпа, и этим одним буду я.
Конец первой части.
========== Часть 2. Воровка у штурвала. ==========
Буженина, запечённая в духовке… Она весело шипит в раскалённом воздухе, наполняя его восхитительным ароматом…
Луффи потянул носом — запах мяса приятно защекотал ноздри, наполняя рот слюной.
«Наверное, Нами уже готовит…» — брюнет, борясь с желанием продолжать спать, продрал слипающиеся глаза и первым делом увидел смуглое лицо, обрамлённое завитками чёрных волос.
«Не Нами…» — хозяин дома моргнул.
— Хо, проснулся наконец! Я уж думал, случилось невероятное, и ты стал вегетарианцем, раз даже на запах мяса не реагируешь! — улыбнулся брюнет, потрепав парня по волосам. Луффи встретил жест парня с весьма озадаченным видом и только спустя несколько секунд разглядывания подал голос:
— Эйс, а ты не в Аргентине разве? — капитан узнал, наконец, в человеке напротив родного брата, а тот в свою очередь, оскорбившись, заявил, что Луффи мог быть и более приветливым, всё-таки не виделись столько, а он вон каким гостеприимством отличился. Младший брюнет только пожал плечами — он же не виноват в том, что его брат таким загорело-неузнаваемым вернулся, да ещё и словом не обмолвившись об их возвращении.
— Я бы печеньки испёк, — капитан испустил сокрушённый вздох. Эйс только глаза закатил — похоже, вариант с печеньками внушал не слишком много оптимизма.
— Говорил же ей, что сюрпризы устраивать — идея так себе, но кто ж меня послушает… У нас же на всё сугубо правильное мнение! Второго не дано, — ворчливо заметил он.
Луффи понимающе улыбнулся. Он не хуже Эйса знал, насколько непрост сестричкин характер, и понятия не имел, как старшему удавалось выносить всё это целых полгода, на которые они отправились в Аргентину. К слову о неузнаваемости, эта страна располагалась в той зоне южного полушария, где солнце припекает с завидным постоянством, так что оставалось только гадать, насколько шоколадной стала их сестра. Луффи нахмурился в попытке представить смуглую Боа. Вышло так себе. Пришлось прибегнуть к помощи брата.
— Эйс, а сестрёнка тоже такая? — он кивнул на смуглые руки брата, которые тот скрестил на груди.
Старший брюнет, проследив за его взглядом, удивлённо вскинул брови:
— Ну-у, до меня ей ещё далеко, но всё-таки свою ненаглядную бледность она малость подрастеряла. Мы с мозгом едва пережили эту трагедию, а вот то, каким образом её собственный ум перенёс все эти бесконечные причитания, для нас так и осталось загадкой… — парень страдальчески рухнул на свободное кресло напротив плазмы. Обморок вышел настолько реалистичным, что будь здесь хоть одна девушка, не знающая Эйса, тут же бросилась бы обмахивать его платочком, делать искусственное дыхание, попутно причитая о том, как же так вышло. Однако от Луффи он добился только кислой мины — он-то знал, что если брат начинал жаловаться на Боа, подкрепляя рассказ демонстрациями, подобными этой, мёртвым сурком распластавшись на кресле, значит, случиться могло только одно: