Выбрать главу

— Девочкам пора спать. На чердаке уже все готово, а вы, старшие, еще посидите со мной, уважьте старую! Воинам вашим на сеновале все приготовлено, попрошу домового, чтоб накормил их, а банник помыться проводит.

Пожелав звездной ночи оставшимся за столом, мы с кузинами пошли на чердак.

— И откуда только эта старая ведьма взялась? — прошептала рыжая, укладываясь на лежак.

— Никакая она и не ведьма! — запротестовала я, очень обидевшись за Олию. — Она травница, когда-то маменьку мою учила, да и судьба у нее нелегкая!

— Ты лучше скажи, — отвлекла меня Йена, — что это за дела такие с этой настойкой?

— Вот-вот, — согласилась с ней Лисса. — Ты чего нас под столом так старательно пинала?

— А вам понравился напиток? — лукаво прищурилась я.

Кузины переглянулись и поделились своими ощущениями:

— Сначала обжигает, а потом легкий терпкий вкус.

— Ага! Кажется, что пьешь само лето.

— Значит, вы, так же как и я, полюбите перворожденных. Так Олия мне в прошлый раз сказала. Вроде я правильно поняла, — отозвалась я.

— Ого! — удивилась Йена. — А что было бы, если бы мы не выпили?

— Честно говоря, я сама не совсем поняла, в чем смысл всей этой проверки, но в прошлый раз Олия сказала мне, что ее настойка такая же обжигающая, как и любовь перворожденного. А раз я ее выпила, то, значит, все у нас с ним сладится… Хотите, спросите сами.

— Погоди! — Лиссандра озадаченно свела брови. — Это что получается? У тебя все сладится с драконом, у Йены — с эльфом, а кто станет моим избранником?

— Демон, — буркнула я, досадуя, что рыжая запросто спровадила меня к дракону, может, я тоже эльфа хочу, только не Эльлинира, а другого!

— Ой! Чур меня! — испугалась Лисса.

— Действительно, Нилия, что такое ты болтаешь? — возмутилась Йена.

— Звездной ночи, — махнула я рукой и отвернулась к стенке. Тут некстати вспомнился найденный дуайгарский медальон. Его бы тоже надо показать Олии и тете Иране. Впрочем, это я успею сделать и потом. Теперь же только спать! И ничего больше! О медальоне к утру я благополучно снова забыла.

ГЛАВА 4

Утром я снова обнаружила матушку на огороде, она ухаживала за посадками Олии. Я быстро огляделась и поинтересовалась у родительницы:

— Мам, а где Олия?

— Светло стало, весь ее обман может раскрыться, поэтому она в лес пошла. Завтракай скорее и пойдем.

— Мы еще зайдем сюда?

— Мы — да, остальные — нет.

Уходили мы в полдень, в самое пекло, но по лесу было приятно идти, лицо обдувал легкий ветерок.

— Парит, — озадаченно сообщил Ждан. — К вечеру гроза будет. Надо подумать, где нам укрыться.

Я скептически оглядела чистое голубое небо, но говорить ничего не стала. На улице стояла невыносимая жара, глаза слипались от яркого солнышка, даже мухи и остальные насекомые и те не летали, а лениво переползали с места на место в поисках тени.

Чуть позже мы с кузинами лежали в палатке и мечтали окунуться в прохладную речную водицу.

— Давайте скажем, что идем в лес за ягодами, а сами берегом пойдем до того места, которое вы присмотрели, — предложила Лисса.

— Туда неблизко идти, — ответила я. — Можем и не успеть, Ждан говорил, что гроза собирается.

— Если он ошибся?

— Ладно, — кивнула я. — Только пойдем быстро.

Сестрицы с энтузиазмом подскочили, но искупаться нам не удалось. В лес с нами отправилась тетя Ирана. Ползая на коленях и мучаясь от жары, собирая землянику, я зло смотрела на кузин. Но они и сами не рады были своей затее.

Спустя осей ветер усилился, а на небе появились черные угрожающие тучи. Ждан велел нам укрыться в повозке, которая была зачарована от грозы, а сами воины приготовили для себя какое-то укрытие неподалеку.

Мне хотелось посмотреть на то, что будет, но маменька уже скомандовала нам залезать в повозку, с которой сняли колеса. Теперь воины навешивали непромокаемую ткань вместо двери.

Ветер все усиливался, он поднимал к небесам мелкие былинки и сухую хвою. Сосны, кусты, трава — все склонялось перед его мощью. В воздухе уже появился неповторимый предгрозовой запах. Мы влезли внутрь крытой повозки, закрылись и стали ожидать прихода стихии.

И вскоре по крыше ударили первые капли, а затем хлынул ливень. Повозка раскачивалась из стороны в сторону под порывами ветра, снаружи доносилось журчание воды, льющейся с небес, и неистовые раскаты грома.

Йена кусала ногти, матушка и тетушка настороженно прислушивались, а мы с Лиссандрой с тоской глядели на глухие стены без окошка и мечтали хоть одним глазком увидеть буйство завораживающей стихии.

Гроза прошла быстро, мы вылезли из повозки. С поляны мутные ручьи уносили дождевую воду в реку, кругом был раскидан мусор: сломанные ветки и цветы, сорванные шишки. Хорошо, что вещи и палатки вовремя успели убрать. Весь вечер мы как могли прибирали место стоянки, а выглянувшее из-за туч солнце постепенно высушило воду.

На следующий день нам все-таки удалось прогуляться к реке. Мы с кузинами, взяв в руки берестяные туески, сказали всем, что пойдем за грибами, и клятвенно заверили, что далеко от лагеря уходить не станем. А сами, спустившись на берег, направились к укромной заводи.

Всем троим не терпелось поскорее добраться до места купания. Влажный песок приятно холодил босые ступни. Мы практически бежали по берегу, поэтому вскоре очутились на вожделенном пляже.

Я быстро скинула одежду, положила сверху большой камешек, чтобы не разлетелась от ветра, и бросилась в речку. Сестрицы еще копошились, я даже ворчание Лиссандры расслышала. Она сетовала на то, что у нее нет «такого потрясающего комплекта». Даже Йена начала задумываться о покупке изобретения госпожи мир Ль’Виллен.

Вода была холодной, но на улице жара, да и я с разбегу прыгнула в воду, поэтому уже спустя пару ирн безмятежно посматривала на кузин из речки.

Лисса первой присоединилась ко мне. Дно было ровное, покрытое мелкими гладкими камушками, сквозь прозрачную толщу воды можно было рассмотреть каждый из них. Те, что были ближе к берегу, сверкали в ярких солнечных лучах, словно самоцветы. Накупавшись вволю, я вышла из реки и завернулась в полотенце, предусмотрительно уложенное в котомку. У Йены имелась длинная рубашка для такого случая, а Лиссандра легла прямо на полотенце, позволив солнцу и ветру высушить ее кожу.

Как хорошо было сидеть вот так на берегу и наслаждаться прекрасной летней погодой, все проблемы и неприятности куда-то улетучились, осталось лишь солнце, блеск воды, шелест листьев и ощущение безмятежного счастья.

Не знаю, сколько мы так просидели, но, рассудив, что времени прошло уже немало, решили вернуться в лагерь.

Напоследок я решила пройтись между огромными валунами, виднеющимися невдалеке.

— Это зачем? — грозно посмотрела на меня рыжая.

— Там может быть красный ольшаник, — пояснила я.

— И что ты скажешь родительницам? Если мы вернемся без грибов, то это еще можно будет как-нибудь объяснить, но ежели мы придем с твоим мхом, то тогда все точно поймут, куда мы ходили, и нас отругают!

— В первый раз, что ли?! — отмахнулась я, следуя в выбранном направлении.

Позади сдавленно ругалась Лисса, но все-таки шла за мной, рядом с ней семенила Йена, настороженно оглядываясь на каждом шагу.

Плутая между валунами, я уходила все дальше и дальше. Сестры пытались вразумить меня и остановить, но я, влекомая азартом охотника, не слушала их. Мне уже просто необходимо было найти красный ольшаник. Желание было таким сильным, словно от этого зависела моя жизнь.

Вокруг стояла тишина, мелкие птички, попадавшиеся в начале нашего пути, куда-то исчезли. А еще здесь было заметно прохладнее, чем у реки.

Внезапно перед нами выросла отвесная скала чуть выше моего роста, а на ее верху была ровная площадка с валуном, на котором виднелось темно-красное пятно. Красный ольшаник! Я подбежала вплотную к каменной глыбе и попыталась забраться на нее.

— Подсадите меня, — оглянулась я на кузин.

— Нилия, — шепотом ответила Лиссандра, — это же скалы! Помнишь, что говорила твоя маменька?