— Между задницей и пальцем ты тоже не увидишь разницу? – проговорила Волжак, а я вытаращилась на нее во все глаза. Нет, понятное дело, что он этим комментарием хотел меня задеть, но Волжак почему-то это задело еще больше.
Александр Николаевич с укором посмотрел на свою дочь и только открыл рот, чтобы что-то ответить и прервать образовавшуюся тишину, как Светлана Юрьевна его опередила:
— Так, девочки, думаю, нам пора всем ложиться спать. Вы должны отдохнуть, потому что, чувствую, что прогулок у вас завтра будет много. Главное, вернитесь до вечера. В семь ужин, — улыбнулась женщина, предупредительно взглянув на своего мужа, как бы негласно намекая, чтобы он заткнулся. К моему удивлению, он смиренно промолчал, лишь на губах его отразилась презрительная улыбка.
— Саш, Виталик уже отнес их вещи? – спросила Светлана Юрьевна, давая понять, что их спор с дочерью окончен.
— Конечно. Катерина, твои вещи в твоей комнате, а вещи Ирины Николаевны в гостевой.
Я удивленно посмотрела сначала на Волжак-старшего, а потом и на саму «Катерину».
Она едко улыбнулась, поставила чашку на стол и чуть наклонилась к отцу:
— Ты же знаешь, что мы живем вместе? И спим, соответственно, тоже.
— Конечно, я в курсе, — кивнул Волжак, не отводя взгляда. – Но у тебя односпальная кровать.
— В гостевой комнате стоит двуспальная, — не сдавалась моя женщина.
— Это другая, — резко ответил Волжак-старший. – В той меняют напольное покрытие и обновляют стены, так что она временно не функционирует. А в этой кровать тоже односпальная.
— О, дай угадаю, — усмехнулась Волжак, — ремонт в ней начался буквально вчера, не так ли?
— Нет, там идут работы уже несколько дней.
— Катюш, это правда, — каким-то извиняющимся голосом проговорила Светлана Юрьевна. – Уже с неделю там постоянно идут работы. Мы их приостановили на выходные, но после праздников рабочие вернутся.
— Ну, значит, мы обе ляжем в моей комнате, — безапелляционно заявила Волжак, начиная вставать.
— Ты что, маленький ребенок? – не слишком дружелюбно спросил отец Екатерины Александровны. – Не можешь спать одна? Вам там все равно будет неудобно.
— А мне кажется, это ты пытаешься что-то мне доказать, — в той же интонации проговорила Волжак, а мне стало ясно, что если не вмешаться, то начинающаяся перебранка грозит перейти в полномасштабные военные действия.
— Кать, я думаю, ничего страшного, если мы пару ночей проведем порознь, — кажется, я сама еле слышала свой голос.
Волжак посмотрела на меня, и в ее глазах, цвета свинцовых грозовых туч, я увидела сначала промелькнувшее удивление, а потом что-то наподобие раздражения.
— Серьезно? – недобро ухмыльнувшись и подняв свою эффектную бровь, спросила она, хотя вопрос был чисто риторическим.
— Я рад, что хоть кто-то из вас ведет себя по-взрослому, — проговорил Волжак-старший и тоже встал. – Идемте, Ирина Николаевна, я провожу вас. Катерина, обсуди с мамой завтрашний ужин, — сказав это, Александр Николаевич указал рукой на дверь, намекая, что нам пора. Я встала и посмотрела на Волжак, в надежде хотя бы взглядом дать ей понять, что я сделала это только из-за того, что не хотела, чтобы их очередная ссора испортила всем вечер. Но Волжак демонстративно отвернулась, даже не взглянув на меня. Очевидно, она восприняла это так, будто я встала на сторону ее отца. Ну, что ж, если она считает, что я могу так поступить, пусть. Потом сама будет извиняться, когда осознает свою ошибку.
========== 8 ==========
Я прошла за отцом Волжак по коридору, а затем по лестнице. Он рассказал о примерном расположении комнат в их доме, и так я узнала, что комната Волжак была в самом конце коридора, немного дальше, чем та, которую выделили мне. Также на втором этаже располагался кабинет Александра Николаевича, их со Светланой Юрьевной спальня, еще одна гостевая, и прачечная. На первом была гостиная, «цветочная комната», выходящая на задний двор, столовая, кухня и две «комнаты прислуги», как выразился сам Волжак.
Пока он рассказывал мне все это, мы дошли и остановились перед светло-коричневой дверью.
— Ирина Николаевна, я могу быть откровенным? – проговорил Александр Николаевич, открывая дверь в комнату и пропуская меня вперед.
— Конечно, — кивнула я, оглядываясь. Тут было довольно мило и уютно. Большое окно напротив двери выходило на заднюю часть дома, и я видела верхушки каких-то кустов или низкорослых деревьев. На окне висели светлые занавески со сборкой посередине, а на самом подоконнике стояло три горшка с цветами. У другой стены справа стоял небольшой шкаф, а слева кровать. Нечто среднее между одноместной и полуторкой. Но, учитывая, как я сплю, нам с Волжак, действительно, на ней было бы не слишком удобно.
— Я все могу понять… — продолжил Волжак и замялся. – Ладно, не понять, а… осознать, — он кашлянул в кулак и снова посмотрел на меня. – Но я бы не хотел, чтобы в моем доме… Вы… В общем, я буду рад, если вы останетесь в своей комнате, а Катерина в своей.
Я молча смотрела на него, пытаясь понять смысл его действий. Он нас сам пригласил, он знал, что мы не просто подружки или соседки по квартире, тогда почему он не может вынести даже мысль о том, что мы будем просто вместе спать? Это же не значит, что мы тут же устроим Содом и Гоморру!
— Александр Николаевич, — начала я, стараясь говорить уверенно, хотя поддерживающей руки Волжак мне явно не хватало, — я тоже могу все осознать, но… Если вам так неприятна мысль о том, что мы с вашей дочерью вместе, зачем вы нас пригласили? Это похоже на какой-то мазохизм, — искренне недоумевала я.
— Послушайте, дорогая Ирина Николаевна, — усмехнувшись, сказал он, — мои отношения с Катериной уже много лет напоминают ходьбу по минному полю. Один неверный шаг – и ты убит. Это нескончаемая стратегия, от которой я, честно сказать, уже подустал. И я готов смириться с ее… выбором, но… Я хочу просто знать, что моя дочь спокойно спит в своей кровати, — проговорил он, пристально глядя мне в глаза. – Одна.
— Надеюсь, от этой мысли вам будет легче, — хмыкнула я, отворачиваясь.
— Располагайтесь, Ирина Николаевна. Доброй ночи, — сказал он, и я услышала, как дверь закрылась.
Вздохнув, я еще раз осмотрелась и увидела у кровати рядом с тумбой свой чемодан. Александр Николаевич уже тогда знал, что сделает все, чтобы мы с Волжак спали раздельно. Ну, что ж, ладно. Зато днем-то мы будем вместе.
Я подкатила чемодан и открыла дверцы шкафа. Моя верхняя одежда аккуратно висела на плечиках. Виталик, однако, знает свою работу.
Я достала домашний костюм, который решила использовать в качестве пижамы, косметичку с зубной щеткой, гелем, шампунем и прочими принадлежностями, и убрала чемодан в шкаф, закрыв дверцы. В моей гостевой комнате была отдельная ванная, что, безусловно, радовало. Не хотелось бы утром, находясь в состоянии ведьмы из Блэр, встретить кого-то из родителей Волжак.
***
Приняв душ, умывшись и переодевшись в ставшим пижамой костюм, я вернулась к аккуратно заправленной кровати и наклонилась, чтобы понюхать цветы, стоявшие на тумбочке. Это был садовый букет с невероятным ароматом. Я включила ночник и села на кровати, чтобы поставить телефон на зарядку. Когда я услышала приглушенные голоса и шаги по коридору, в моей голове крутился только один вопрос – зайдет ли ко мне Волжак пожелать спокойной ночи или так и продолжит показывать характер?
Спустя несколько минут стало ясно, что не зайдет. И голоса, и шаги стихли, а мою дверь так никто и не открыл. Кивнув самой себе, я легла в кровать и подтянула одеяло.
Она что, правда на меня обиделась? Ну, ясно же, как день, почему я так поступила. Конечно, я бы очень хотела лежать сейчас тут не в одиночестве, а с ней, чувствовать ее прикосновения, ее горячее тело, дыхание, стоны… Боже. Я поднялась и села на кровати. Мне нужна Волжак. К черту ее отца!
Я встала и, натянув на ноги носки, подошла к двери. Медленно открыв ее, выглянула в коридор. Горел только тусклый свет от бра, висящих на стенах. Я на цыпочках выскользнула из комнаты и направилась к двери спальни Волжак. Оказавшись у нее, подумала, что, вероятно, я уже в том статусе, когда можно не стучать, поэтому также тихо и медленно приоткрыла дверь. Слава Богу, что кто-то регулярно смазывает петли в этом доме, потому что дверь даже не скрипнула.