— Да. Новая должность, сама понимаешь, — пожала я плечами.
— Так я и думала, — кивнула мама, и мне показалось, что она даже как-то выдохнула с облегчением. – Тогда хорошо, что ты взяла отпуск. Отдохнешь, сил наберешься. Наешься, в конце концов, — добавила мама, а я не сдержала улыбку.
— Я тоже думаю, что отпуск мне не помешает.
Конечно, мне было интересно, взяла ли отпуск Волжак. Или осталась работать? Или улетела куда-нибудь, где есть море, пляж и полуголые девицы в бикини? От этих мыслей меня затошнило, и я постаралась переключиться.
— А папа давно ушел?
— Да уже прийти вот-вот должен, — мама подняла взгляд на часы, что висели на стене над столом. – А у тебя какие планы на сегодня?
— Не знаю, — пожала я плечами. – Отдохну… Почитаю… Телевизор посмотрю. Ничего такого.
— Прогулялась бы сходила, — мама погладила меня по руке. – Сыр еще вот бери, вкусный, — она подвинула ко мне тарелку с нарезкой.
— Может, прогуляюсь, — пробормотала я, послушно отламывая кусочек сыра.
С этими сердечными волнениями я даже есть стала меньше. Что отразилось-таки на моих боках – я потеряла около трех килограммов, и теперь выглядела ровно так, как мне хотелось. Хотя, конечно, я живо представляла, как бы отреагировала Волжак, если бы… если бы мы были вместе, и ей было бы не плевать.
Позавтракав, я ушла в большую комнату и включила телевизор. Там шла какая-то передача о черепахах, и я решила ее оставить, пусть работает фоном. Достала телефон и привычным движением открыла фотографии. Да, все это время я усиленно сублимировала – несмотря на то, что я прекрасно понимала абсолютную паразитарность своих действий, ничего не могла с этим поделать – каждый день пересматривала совместные с Волжак фото.
Вот мы с ней на прогулке в парке, где я кормила белок. Вот селфи из зоопарка, где на меня «напала» одна из обезьян. Ну, как напала, она скакала вокруг, как сумасшедшая, и стащила пачку салфеток, а после начала дергать меня за волосы. Вот фото из гостиной, когда Волжак уснула под какой-то скучный фильм. На фото она лежала с закрытыми глазами и открытым ртом, и я до сих помнила ее тихий храп, который меня жуть, как рассмешил. А тут мы вчетвером – с Оксанкой и Машей в ресторане перед самым их отъездом. Все счастливые, улыбающиеся. Кстати, конечно, я все рассказала Оксанке. Она очень расстроилась, когда узнала, что наш «тандем» с Волжак распался. Даже предложила мне приехать к ним, чтобы отвлечься. Но я не думала, что в данный период наблюдение за идиллией девчонок – беременной Оксанки и безумно радостной по этому поводу Маши, сейчас именно то, что мне нужно. Особенно, учитывая обстоятельства нашего с Волжак расставания. Оксанка, вероятно, тоже это понимала, поэтому не была слишком настойчивой. Зато она поддержала меня в желании открыться перед родителями, хотя сама и не была в восторге от этой идеи.
Я рассматривала в тысячный раз наши фото и понимала, что не могу сказать, когда найду в себе силы их удалить. Закрыть эту страницу, закончить главу. Ведь все эти фотографии, все это было словно в другой жизни. В другой жизни, с другой мной, с другим миром вокруг. И я скучала по этому миру.
Я каждый день спрашивала себя о том, как она. Чем она занимается, что делает, позавтракала ли, много ли штрафов на этой неделе получила за превышение скорости, сколько раз задерживалась на работе, не забывает ли она пить витамины, и спит ли хотя бы по семь часов в сутки.
И как бы хотела я об этом не думать, мне не удавалось. Я каждый день возвращалась мыслями к Волжак. Ловила себя на том, что рассуждаю так, будто мы все еще вместе — что ей бы понравилась моя шутка, что ей был бы интересен фильм, который только вышел в кинотеатре, что блюдо, которое я увидела по каналу «Еда», наверняка, заставило бы ее прикрывать глаза от удовольствия, пока ее красивая челюсть пережевывала бы пищу.
Наверное, все через это проходят после болезненного расставания. Но мне было слишком хреново, если честно. Хотелось выть, лезть на стенку, чтобы эта внутренняя щекотка прекратилась, чтобы моя голова стала свежей. Чтобы каждое утро моей первой мыслью не было, что настал очередной день, и мне просто нужно выжить. Чтобы меня не скручивало от простого понимания, что то, что я планировала на годы вперед, с ней, все это закончилось. Простившись с Волжак, я словно распалась. Я оказалась совершенно не пластичной, поэтому просто раскололась.
========== 16 ==========
Почти в половину седьмого мама попросила меня сходить в магазин за хлебом. Пока она все время возилась на кухне, я просидела весь день в зале, смотря сначала передачи о животных, а потом с папой футбол. Хотя не понимала в нем совершенно ничего. Я даже не знала, какая команда, за какую страну играет.
Поэтому я была даже рада немного пройтись. Переоделась в джинсы и футболку и вышла в прихожую, чтобы обуться.
— Ир, ну ты как подросток, — возмутилась мама. – Хоть бы принарядилась, честное слово.
— Мам, я за хлебом, а не на королевский прием, — усмехнулась я.
— А вдруг пока ты будешь идти в магазин, встретишь красивого мужчину? – начала свою песню мама. – И он захочет с тобой познакомиться? А ты в джинсах и майке, будто тебе пятнадцать. И что ты ему скажешь? – продолжала давить мать.
— Скажу, чтобы он не искушал судьбу и шел туда, куда собирался, — пошутила я и услышала, как папа крякнул. Я улыбнулась. Мое чувство юмора явно досталось мне от отца. Хотя внешне я с возрастом стала больше походить на маму.
— У тебя не язык, а кинжал, ей-Богу, — приложив руку к внушительной груди, пробормотала мать. – Тык-тык им в человека, и хоть стой, хоть падай.
— Я пошла, — махнув рукой, я выскочила за порог.
— А деньги, Ира?! – мама приоткрыла дверь, махнув кошельком.
— Мам, ты серьезно? У меня есть деньги, — рассмеялась я.
Сколько бы лет мне не было, мама всегда будет считать меня маленькой.
Я прошлась до дальнего магазина, который был больше, и купила там хлеб, печенье, бублики с маком, которые в детстве просто обожала, небольшой торт, а также кулек конфет ассорти и две коробки сока.
С полным пакетом провизии я возвращалась домой, наслаждаясь теплым вечером. Дневная жара уже спала, поэтому температура была довольно комфортной. Я не торопясь шла по дорожке, откусывая корочку хлеба. Все детство, когда мама посылала меня за «белым и черным», я возвращалась с обглоданными буханками. В то время в нашем доме была маленькая пекарня, где всегда был свежий хлеб, батоны, выпечка. И я просто обожала откусывать хрустящую горбушку, рассказывая впоследствии историю про то, как я встретила зайчика, и пришлось отдать ему кусок хлеба.
Я дошла до подъезда, постояла пару минут, прожевывая «долю зайчика», а после вошла внутрь. Открыв двери в квартиру, я с порога крикнула:
— Мам, ты не поверишь! Я встретила старого знакомого — зайку-попрыгайку! – скинув кроссовки, я тут же пошла в большую комнату, так как голос мамы явственно слышался оттуда. Оказавшись в гостиной, я так и замерла с открытым ртом. И ощущая себя полной идиоткой.
Посередине комнаты стоял раскрытый стол-книжка, украшенный праздничной скатертью и кучей каких-то салатов, нарезок, тарелок, мисок с соленьями и прочими кулинарными изысками. К слову, обещанная картошка с курицей тоже была. Но больше всего меня даже удивило не это и не две бутылки вина, разбавляющие натюрморт, а то, кто сидел за столом. И, кстати, меня что, год не было дома? Когда она успела все это накрыть?!
Мама сидела во главе стола в своем лучшем платье. Папа расположился напротив. И по его виду я могла бы с уверенностью сказать, что он не слишком рад тому, что оказался соучастником, по всей видимости, хитроумного плана маменьки. Предполагаю, что моя «отсылка» за хлебом была тоже спланированной диверсией. Я сразу поняла, что тут происходит. Мама решила поработать свахой.