— А мне нет, — хмыкнула Волжак. – Но я не об этом. Когда она рассказала мне о том, что подала на развод, мы разговорились… Мы говорили о многих вещах, — Волжак многозначительно посмотрела на меня. Черт. Она знает. И словно в подтверждение моих мыслей, она кивнула. – Да, я знаю, откуда моя мать в курсе про… попытку суицида.
Я опустила голову и прошептала:
— Прости. Я не хотела. Клянусь, это вышло случайно…
К моему удивлению, Волжак спокойно ответила:
— Я знаю. И я не об этом хочу сказать… Может, присядем? – она указала на лавку, что была неподалеку, и я кивнула.
Когда мы уселись, она продолжила:
— Моя мать рассказала мне одну вещь, которая и… В общем, это изменило меня. И поэтому я здесь, — призналась она.
— Что за вещь? – природное любопытство взяло верх, и я подняла на нее взгляд.
Волжак оперлась спиной на лавку и вытянула свои длинные ноги.
— До того, как появилась я, у родителей было несколько попыток забеременеть. Две, если быть точной. И ни одна из них не закончилась успехом. Точнее, им удавалось зачать, но выносить, — Волжак покачала головой. – Сначала была замершая беременность, а потом… — она вздохнула, — выкидыш. И она сказала мне, что… Что даже когда ей удалось забеременеть мной, то это было трудно. Ее трижды увозили в больницу с угрозой выкидыша. Но… Тем не менее, я здесь.
Я молча слушала ее, не совсем понимая, что она хочет этим сказать. Но, к счастью, гадать не пришлось. Она сама ответила на мои немые вопросы.
— И я хочу сказать о том, что… Моя мать, несмотря на две эти трагедии, не оставила попыток. Она потеряла детей. Да, они еще были не рождёнными, но… они были. Живыми, маленькими, понимаешь? И… она могла опустить руки и тогда… — Волжак снова покачала головой, а я смотрела на ее почти не моргающие глаза. – Тогда я вовсе могла не родиться. Меня бы здесь не было. Но она не опустила руки, несмотря на то, что произошло. А я… — она вздохнула и встала с лавки. — Я просто трусиха, Ир. Я боялась, что опять что-то может причинить мне боль. Поэтому решила, что лучше пожертвовать тем, что есть, нами, — пояснила она, — чем снова подвергнуть себя риску. Но жизнь без тебя причинила мне куда больше боли. Реальной, а не той, что может произойти. И я… Я поняла, что никто не застрахован от этого. От каких-то трагедий, боли, горя, разочарований. Но рядом с тобой мне не страшно. Ну, немного, конечно, меня это пугает, — усмехнулась она, — но не настолько, чтобы отказаться от нас. Поэтому прости меня. За то, что я говорила и то, как я поступила. Прости. Я… Я люблю тебя, Ир. Больше всего на свете люблю.
Она подошла ко мне и села на корточки. Я смотрела в ее глаза, которые стали какого-то особенного оттенка. И мне хотелось кричать, настолько сильно я желала кинуться ей в объятия.
Но все, что я смогла сделать, это выдохнуть, еле сдерживая слезы:
— Я тоже тебя люблю.
Волжак слабо улыбнулась и убрала прядь волос с моей щеки.
— Прости меня.
Может, я и тряпка, которая не в силах противостоять ей, но я не видела смысла хорохориться. Я люблю ее, она любит меня, мы решили то, в чем не могли прийти к одному мнению. Какой смысл пытаться что-то доказать? Поэтому я соскочила с лавки, одновременно поднимая с корточек Волжак, и обняла ее. Когда ее руки обвились вокруг меня, я, наконец, смогла вздохнуть. Глубоко, всей грудью, полными легкими. Ее объятия – это одна из самых дорогих для меня вещей.
Мы простояли так несколько минут, молча обнимаясь. Потом я чуть отодвинула голову и неуверенно проговорила:
— Так… Мы теперь…
— Я могу уже поцеловать тебя? – прервала меня Волжак, слегка улыбаясь. – Пожалуйста?
— Сделай это побыстрее, — прошептала я, одновременно кивая.
В ту же секунду ее губы накрыли мои. Такие родные, такие знакомые. Я даже не поняла, что плачу, пока не почувствовала соленый привкус на губах. Господи, так чувствовать просто невозможно. Эта интенсивность порой пугает.
Ладони Волжак обнимали меня за талию, прижимая крепче к себе. Ее язык по-хозяйски проник в мой рот, а я непроизвольно издала стон. Волжак оторвалась от меня и прижалась своим лбом к моему.
— Я так люблю тебя, — прошептала она, глядя мне в глаза.
— Я тоже тебя люблю, — я чуть подалась вперед и прошлась губами по ее скуле, подбородку и вновь вернулась к губам, захватив их в поцелуй.
Через несколько минут, когда, казалось, уже воздух стал потрескивать между нами, мы, наконец, прервались.
Волжак вздохнула и чуть отстранилась.
— Мне, наверное, лучше сейчас поехать в отель. Потому что еще немного, и я начну тащить тебя в кусты.
— Тогда просто постарайся держать себя в руках, — усмехнулась я. – Может, пройдемся?
Волжак согласно кивнула и протянула мне ладонь. Я взяла ее руку, и мы направились вглубь парка. Слава Богу, что в это время уже никого не было. Несколько небольших групп и парочек мы видели в основной части парка, но там, где гуляли мы, было безлюдно.
— Так… — Волжак прочистила горло и чуть сжала мою руку. — Что у тебя за кавалер?
— Я ждала, когда ты спросишь, — рассмеялась я. – На самом деле, тебе понравится эта история, — усмехнулась я, довольно наблюдая за ее бровью, что поползла кверху.
— Не уверена…
— Ой, просто поверь мне, — убедительно кивнула я. – В общем, мама со своей подругой устроила мне смотрины. У этой подруги есть сын Антон, — пояснила я. – И они буквально заставили нас с ним пойти на свидание. И, говоря «заставили», я именно это и имею в виду.
— Но… зачем? – нахмурилась Волжак.
— Я тебе говорила, у моей матери особая галочка по поводу моего семейного положения и статуса. Так вот, мы пошли на это, — я показала пальцами кавычки, как пару дней назад сделал Антон, — свидание, и там выяснилось, что у нас с Антоном очень много общего, — радостно проговорила я, оставляя самое «вкусное» на потом.
— И что мне в этой истории должно понравиться? – напряглась Волжак.
— То, что общее – это наша ориентация, — рассмеялась я.
— В смысле? – ее лицо выражало полнейшее недоумение.
— В прямом, — я улыбалась, как кот, наевшийся сметаны. – Он оказался стопроцентным геем. Поэтому наше «свидание» было очень даже неплохим, — закончила я свою историю, с удовольствием наблюдая, как на губах Волжак растягивается улыбка облегчения.
— Серьезно? Ты же говорила, что у вас тут даже этого слова не знают, — ухмыльнулась она.
— Я тоже так считала! – горячо воскликнула я. – Но он мне сказал, что тут вообще с этим проблем нет. По крайней мере, у парней.
— А у девушек? – снова подняв бровь, спросила она.
— Я не узнавала, — усмехнулась я. – Как-то руки не дошли, — решила я немного подразнить Волжак.
— М-м-м… — понимающе протянула она. — Испытываете судьбу, Ирина Николаевна? – одним движением она подтянула меня ближе, и я вновь оказалась в ее объятиях.
— Что вы, Екатерина Александровна, даже не собиралась.
— Что же вам помешало проверить, как обстоят дела с женским сообществом? – находясь в миллиметре от моих губ, тихо проговорила она низким сексуальным голосом.
— Мое сердце необратимо занято, — прошептала я, ожидая поцелуя. Но Волжак не спешила.
— О, правда? И кем же, если не секрет?
— Поцелуй меня, — не выдержала я. – Сейчас.
Волжак не стала ждать повторного приглашения или, скорее, приказа. Тут же впилась в мои губы, крепко прижимая к себе. Черт, может, поехать к ней сегодня?
— Ира, серьезно, я скоро не смогу сдерживаться, — простонала Волжак, отодвигая меня обеими руками.
— Мы можем поехать к тебе в отель, — на выдохе ответила я и снова подалась к ней, но Волжак была непреклонна.
— Не можем. Это будет неприлично, к тому же, ты еще не разговаривала с мамой. А я не хочу, чтобы она считала меня какой-то маньячкой, которая приехала и тут же утащила их дочь в свое логово. Хотя, не спорю, мне этого очень хочется.