— Просто…
— Успокойся, — снова прервала я ее. – Мои родители с радостью тебя примут. В конце концов, мама не стала бы приглашать тебя домой, если бы не хотела узнать тебя получше. Так что расслабься. И доверься мне.
Волжак посмотрела на меня взглядом раненой лани, но послушно кивнула. И мы вошли в подъезд.
***
— Проходите, разувайтесь, — мама была накрашенной и нарядной. А папа… Он был в костюме и галстуке. Боже, я же просила, чтобы не было ничего особенного, а обычный ужин! – Катенька, вот сюда ставьте обувь, — улыбаясь, мама показала «Катеньке», куда следует убрать ее туфли.
Волжак держалась замечательно. Только ужас в глазах выдавал ее нервозность. Я незаметно погладила ее по спине, пытаясь жестом дать понять, что все хорошо. И когда мы уселись за накрытый стол, она даже смогла улыбнуться, когда мама восхищенно разглядывала подаренное ей вино, а отец присвистнул, прочитав что-то на этикетке коньяка.
— Ой, спасибо огромное, Катенька. Но не нужно было так тратиться… — тут же по привычке начала мама, но я ее прервала.
— Мам, это подарок, так что поставь его в стенку к хрусталю, как обычно, — улыбнулась я.
— Нет, пожалуй, в этот раз мы испробуем это вино, — с гордостью сказала мама. – Коля, где штопор?
— А? – папа только сейчас отвлекся от своей бутылки. – Штопор? Сейчас, — и, не выпуская из рук коньяк, направился на кухню.
Я удивилась тому, что мама решила тут же открыть вино. Обычно дорогие напитки стояли, черт знает сколько, за стеклянными дверцами стенки, и доставались только на какой-то особый праздник. Может, мама тоже волнуется?
Когда вино и коньяк (!) были открыты, а мы сидели перед полными тарелками, слово взял отец.
— Катя, вы что предпочитаете, коньяк или вино? – папа держал в руках бутылку вина, уже разлив нам с мамой по бокалам.
— Пожалуй, я присоединюсь к вам, и тоже буду коньяк, — улыбнулась Волжак, а я тихо усмехнулась. Она так нервничает, что вино ее точно не возьмет. А коньяк поможет снять стресс.
— Отличное решение! – широко улыбнулся папа и отставил вино.
Когда пришло время для первого тоста, за столом повисла тишина. Но, к моему удивлению, слово взяла Волжак. Она подняла рюмку и, кашлянув, проговорила уже спокойным голосом:
— Думаю, будет резонным выпить за знакомство. Я рада познакомиться с Вами и… хочу сказать спасибо, что вы пригласили меня в Ваш дом. Это очень важно и… ценно для меня.
Мама улыбнулась и тоже подняла бокал. За ними последовали и мы с отцом, и после первого тоста мне показалось, что все как-то расслабились.
***
В принципе, ужин протекал спокойно, мама расспрашивала Волжак о ее семье, родителях, и к моему удивлению, сама Волжак отвечала прямо и честно. Даже если ответы были не совсем те, которых, вероятно, ожидала мама. А отец и вовсе крякнул, когда услышал, что Волжак-старший ни в какую не принимает свою дочь. Но эти разговоры были ерундой, по сравнению с тем, когда мама спросила Волжак о работе.
— Катенька, а вы с Ирой давно вместе работаете?
Волжак подавилась салатом, но быстро пришла в себя. И, мельком взглянув в мою сторону, ответила:
— Чуть больше трех лет… примерно.
— О, так вы… Вы с самого начала… ну, начали встречаться? – мама смотрела на Волжак в ожидании ответа. Тут уже покраснела я.
— Ну, не то чтобы сразу… — пространно ответила Екатерина Александровна.
— А кем вы работаете? – включился в разговор отец.
— Я… руководитель…
— А… — папа на секунду замер, задумавшись. – Ирочка была ассистентом какого-то руководителя… Вы там и пересеклись?
Волжак снова кашлянула и, поерзав на стуле, ответила:
— Полагаю, это и была я.
Мама с папой переглянулись, а потом посмотрели на меня.
— Да, я работала на нее, — вздохнула я, понимая, как это выглядит со стороны. Их дочь не только лесбиянка, но еще и спала со своим начальством.
Дело в том, что мама в принципе не особо жаловала служебные романы (именно поэтому они с отцом работали в разных школах), а роман с начальством вообще был за гранью ее понимания. Но опять-таки, Волжак спасла ситуацию.
— Я понимаю, как это звучит, но… На самом деле, это не было так, как может показаться на первый взгляд. И в любом случае, сейчас мы не работаем вместе. Ира перевелась в другой отдел.
— Ты меня перевела, — поправила я ее.
— Ты была не против, — напомнила мне Волжак, предупреждающе улыбаясь.
— Вы перевели ее? – брови мамы поползли вверх.
— Ну… — Волжак зыркнула на меня, намекая, что я не останусь ненаказанной за свой длинный язык. – Дело в том, что у нас открылся новый отдел, где можно построить хорошую карьеру и реализовать амбиции. А сидя у меня в приемной это невозможно. Поэтому я предложила Ире эту должность.
— Вот как… — пробормотала мама со странным выражением лица.
— Нет, это не потому, что мы… встречаемся. Это потому, что ваша дочь очень способная и талантливая. И мне было жаль, что она тратит свои возможности, сидя рядом со мной. К тому же, второй руководитель был только «за».
— И со вторым руководителем ты не встречалась, я полагаю? – усмехнулся отец.
— Папа! – возмущенно воскликнула я. – Конечно, нет!
— Я хочу сказать, что у вас прекрасная дочь. Вы дали ей отличное образование, но, что более важно, воспитали ее честным и порядочным человеком. И я хочу сказать вам спасибо за это, — проговорила Волжак, глядя на мою мать. А потом перевела взгляд на отца, — и также я хочу сказать, что… Обещаю, что со мной она будет в безопасности, и что я сделаю все, чтобы она была счастлива, — с этими словами она опрокинула рюмку коньяка, не дожидаясь нас, и поставила ее на стол.
— Черт, я чуть не прослезился, честно, — воскликнул отец и тоже выпил. – Катя, вы мне определенно нравитесь.
— И мне, — кивнула мама, сидя с уже влажными глазами, — за вас, Катенька. Если уж моя дочь выбрала себе в пару женщину, то я рада, что ей оказались вы, — мама подняла бокал и… осушила его до дна.
— Кажется, ты произвела фурор, — шепнула я на ухо Волжак и улыбнулась. – Не зря я тебя выбрала, — хихикнула я, пихнув ее в плечо.
***
Семейный ужин прошел замечательно, а закончился более чем эпично. Мы с мамой были слегка подвыпившие, но я бы даже не назвала это так. А вот мой отец вместе с Волжак… Они конечно, чуть перебрали. Мама предложила отцу пойти прилечь, на что он ответил согласием. Я же предложила прилечь Волжак. И она тоже не отказалась. Когда мы с мамой остались в комнате вдвоем, то рассмеялись.
— Они чем-то похожи, — улыбаясь, проговорила мама, начиная убирать со стола.
— Ага, оба сейчас наверняка храпят, — усмехнулась я. – Кстати, не подумай, что она так… частенько. Она вообще почти не пьет. Просто сегодня, по всей видимости, перенервничала.
— Я даже не думала, что у нее с этим проблемы, — пожала плечами мама. – Видно же по человеку, когда он любит это дело, а когда нет. Так что все в порядке, — успокоила она меня.
— Так… — я поставила кучу тарелок на столешницу. – Что скажешь?
— О чем? – мама сделала вид, что не понимает.
— Да ладно, ты знаешь, о чем, — махнула я рукой, бедром уперевшись в край тумбы. – Как тебе… мой выбор?
— Дочка, — мама повернулась ко мне и улыбнулась. – Главное не то, что скажу я, а то, что чувствуешь ты, — она дотронулась до моей груди в области сердца. – Я вижу, как ты смотришь на нее. И как она смотрит на тебя. И это – самое важное, что я должна знать.
— Ох, мам, ты как скажешь иногда, — промычала я, понимая, что мои глаза начинают слезиться.
— Это правда, — усмехнулась мама. – Она тебя любит. Очень. И я это вижу. И я рада, что ваше чувство взаимно. Это редкость. И это прекрасно.
— Спасибо, мам, — шмыгнула я и потянулась к матери за объятием. – Вы ей тоже понравились.
— В таком случае, я рада вдвойне, — улыбнулась она. – А теперь иди и сними с нее одежду, боюсь, она этого так и не сделала. И уложи ее нормально в кровать.