Адэр немного помолчал.
— Моего города больше не существует, — и, опережая новый вопрос, добавил: — Там не осталось никого из живых.
— Пустой город? А как же фонари…
— Он не пустой.
— И кто в нем живет, если живых нет?
— Смерть.
Пытаясь переварить услышанное, Вилла спросила:
— Зачем ты мне все это рассказываешь? Зачем привел сюда?
— Одно дело — хотеть переспать с незнакомцем, и совсем другое — хотеть мужчину, которого знаешь.
Дрожь прошла по телу Виллы. Он прав. Черт возьми, прав! Нет, она не хотела переспать с ним, даже не представляла, как это могло бы быть, но его слова и голос походили на скрытый афродизиак.
Адэр намотал на палец ее локон, раскрутил, снова намотал, уже на кулак, и притянул к себе для поцелуя. В последний раз… Вилла обхватила руками его голову. Ей просто его жаль, и захотелось утешить, вот и все, и еще эти слова… Она не получает ни грамма удовольствия и стон не ее…
— Ризгор не просто хозяин города, — оборвав поцелуй, сказал Адэр, — он коронован.
Как будто это было первостепенно именно сейчас!
Рука Адэра скользнула в вырез халата. Вилла вздрогнула, попыталась увернуться, но после обжигающего прикосновения сама прижалась к ладони. В последний раз, повторяла про себя.
— Ты увидела корону, — Адэр обнял ее сильнее, дорожка из поцелуев спускалась от подбородка к шее.
Вилла позволила халату мягко спуститься с плеч.
— Как?
Она с трудом понимала суть того, что Адэр бормотал. Ну, да, не только у него хорошее зрение. В темноте и сумерках она, конечно, не снайпер и не орел, но уж в освещенной комнате увидеть очевидное и демон сможет.
— Скажи мне, — просьба чередовалась с россыпью поцелуев. — Скажи мне, потому что он не отстанет. Я смогу тебя защитить.
И от себя тоже?
— Вилла, — в голосе появились стальные нотки, но она отмахнулась от мысленного приказа. — Я должен знать. Скажи мне.
Сказать… Чего он ждет? Что хочет услышать? Она могла думать только о нем и о том, что Дуана ошиблась. Если бы Адэр был ее мужчиной, с которым суждено провести первую ночь, она осталась, а так… Губы раскрылись для его языка. Сладко и пленительно, но об этом она не расскажет внукам. Об этом — нет, только подведет к мысли, что иногда за отвратительной внешностью может скрываться нечто… непонятное, вкусное, соблазнительное, с примесью горечи и бергамота…
— Не заставляй меня… — голос Адэра звучал приглушенно, показалось, он отстранился. Стало холодно, одиноко.
Вилла открыла глаза — Адэр рядом, наблюдает за ней, всматриваясь так, будто ищет что-то тайное. Почему-то мелькнуло сравнение: кошка с мышкой. Накатил беспричинный страх.
— Адэр? — спросила растерянно.
— Нравится целоваться? — смешок.
Как пощечина. Хотела осадить, выплеснуть негодование, но губы его заставили замолчать. Требовательные. Наказывающие? Но она запомнит другое, сохранит в душе нежность и теплоту, что были минутой ранее, а не эти слова и болезненные прикосновения.
Она уворачивалась, запахивая халат; губы жгло от укуса. Что-то не так. Не хотела задумываться, отгоняла смутное беспокойство, но что-то было не так. Вытерпит, не станет его раздражать, чтобы не передумал. Скоро расстанутся, больше не увидят друг друга…
Адэр прервал поцелуй.
— Вот здесь ты права! — расхохотался. — Никогда не увидят друг друга!
И прежде чем Вилла осознала, что происходит, прежде чем интуиция закричала об опасности, почувствовала удар и поняла, что летит без крыльев, вниз, а сотни желтых огоньков наблюдают за ее приближением.
— И кто в нем живет, если живых нет?
— Смерть.
Летит. Без крыльев.
Хотя кто-то из пессимистов обязательно уточнил бы: не летит, падает в бездну. А реалист с болью в сердце, но признал бы, что полет не продлится долго, Адэр только что приговорил ее к смерти…
Адэр вернулся домой без Виллы, дракон суетливо махал лапами, что-то выспрашивал, — не трудно догадаться, что именно, — но Адэр не хотел говорить. Невилл изобразил обиду, повернулся хвостом, загородив тропинку — Адэр телепортировался в комнату. Молча.
Слова — пустая трата энергии, а он на пределе. Повалился на кровать, подумал, что надо бы скинуть иллюзию, но Морфей подкрался раньше. Во сне он видел себя и Виллу. Они сидели у обрыва, смотрели на Город Забытых Желаний, она что-то говорила, Адэр даже не делал вид, что слушает. Поцелуи…
Он пропускал ее каштановые волосы сквозь пальцы и ловил губами золотистые всполохи. Она, смеясь, перехватывала его губы, но стоило языкам соприкоснуться, растворялась, как утренняя дымка. И снова появлялась. У обрыва. И звала к себе.
Утренняя дымка — странное сравнение для того, кто живет не под солнцем. Проснувшись, отбросил тревожные мысли. Девушка. Он. Обрыв. Бег по кругу.
— Неужели ты думал, я оставлю ее в городе?
Эти же слова, точь в точь, Ризгор произнес пять лет назад. Ограниченный словарный запас, и методы избавления от неугодных не блещут разнообразием: сбросить с обрыва, а если жертва выживет, — что невероятно, — ее добьют мертвые.
— Она останется с тобой потому, что я так решил, и потому, что она так хочет. Твое мнение меня мало волнует. Здесь мое пекло, мой ад, а девушка…
Адэр поверил Ризгору, хотя не раз случалось, демон менял решения, и редко, чтобы сдержал слово. Поверил, потому что девушка ничего для него не значила, и ему было проще поверить. Наверное, так? Иначе ощутил бы присутствие Ризгора до вторжения в свое тело.
Адэр перевернулся на живот, потянулся, чувствуя ноющие мышцы. Два дня с незнакомкой, которая собиралась бросить тебя — не повод идти против хозяина города, даже если тот вывернул тебя наизнанку. Тело ломило от чужого вмешательства, мысли напоминали шершавую паутину, он не сразу сумел телепортироваться с обрыва.
Черт стал легкой мишенью для демона… Видел сквозь морок, сопротивлялся, но когтистые лапы управлялись другим сознанием. Оправдание. Он сам сбросил Виллу. Ее больше нет, не от кого прятаться, некого подозревать в неискренности, не от кого гонять дракона.
Хм.
Адэр скинул иллюзию. На самом деле, черти должны выглядеть, как их рисуют праведники и представляют трусы, чтобы в глазах девушек не отражалось доверие, чтобы не предлагали себя в поцелуе.
Хотя… Вилла доверяла ему, даже видя одну иллюзию. Наивная, принимала черта едва не за легал. Не нужно было ее удерживать, и эта бессмысленная экскурсия по городу… Чем хотел привлечь, если сам не любил Наб?
О сущности многое можно узнать не по тому, как и где он живет, а как и где жил. Он не мог привести ее в свой город, не мог предложить прогулку по небу и купание в серых струях перевернутого фонтана, не мог, ухватив синюю ромашку, вплести в ее каштановые волосы.
Он включил желание в свой рассказ, попробовал показать свой мир, пусть издали. Показал. Он жив, как всегда, и пока отсыпался, останки Виллы перемалывались на зубах тварей.
Усталость пройдет, тело восстановится, сотрутся воспоминания, и через несколько сумерек он посмеется над глупым порывом броситься за ней, защитить, вернуть обратно.
— Ее уже нет, Адэр, — Ризгор ментально удерживал его на краю обрыва. — И дома твоего нет. И тебя там нет.
Демон копошился в мыслях Адэра, несмотря на блок, который тот поставил, и давал ответы до формирования вопросов:
— Она мертва… Да, уверен… Потому что она опасна… Я не обязан перед тобой отчитываться.
Не обязан, нет. Но придется.
Телепортируясь в замок Ризгора, он испытывал сильную боль, но по сравнению с прошлым разом, с обрыва, — это как щекотание одуванчиком. Блуждать по бесчисленным комнатам не пришлось. Хозяин города королем восседал в кресле в большом зале, этакое черно-белое пятно невозмутимости на фоне фиолетового.
— Не считаешь, что зачастил с визитами?
Взгляд не оторвался от играющего в камине пламени, неспешный глоток вина, безразличие, когда Адэр остановился за спиной. Он излучал уверенность, уверенность излучал каждый предмет в зале.
Ризгор предложил вино Адэру, но бокал завис в воздухе нетронутым; растворился. Огонь в камине взорвался искрами.