— Почему? — удалось выговорить непослушным языком. Казалось, он разбух и занял собой весь рот. А, может, он изменился? Тоже? И если его высунуть, то увидит, что вместо одного, их два?!
Но ей больше не было страшно. Все страхи, прежние, казались надуманными, пустыми, и ничем по сравнению с дикой реальностью. Она — убийца, единственный брат ее ненавидит, мать, если увидит, застынет от ужаса, а отец… Пожалуй, она заменит для него Лэйтона и станет той, на которую не делают ставок.
— Действительно. Почему? — съязвил Лэйтон, услышав ее смешок. Дунул ей в ухо. — Может, по праву первого? И еще потому, что могу? И еще потому, что не верю в предсказание, из-за которого император потрахивал твою мать? Ты — никто! Просто старая конопатая девственница. И твой дар… Где он? Ау? Где он? Сметающий все на своем пути, строящий новую империю. Нет. Его нет. — Прищелкнул языком. — Но ты убрала с моей дороги монстра и за это тебе мое искренне братское спасибо. Уж сколько я бился над ним — живуч, черт!
Прежде, чем Вилла успела предупредить Лэйтона, почувствовала ударную волну, трепыхание, вскрик, вовсе не мужественный, что-то насчет помятых манжет, и вкрадчивый голос Адэра за спиной:
— Тебя никогда не предупреждали: не поминай всуе?!
С этой фразы началось ее знакомство с чертом, и с этой же черт знакомится с ее братцем. Династия, что не говори.
— Манжеты! Манжеты помнешь! — возмущался Лэйтон. — И хвост убери с начищенных ботинок, ты… Черт! Да отпусти же! Черт!
Шипение, треск, запах гари, минутная тишина и встревоженный голос Адэра, когда вернулся после телепортации:
— С тобой все в порядке? Он ничего не успел тебе сделать?
Он — кто? Он — Дон? Или он — Лэйтон?
Руки Адэра сжали плечи, попытались развернуть, но она увернулась.
— Вилла…
— Оставь меня.
— Я никуда без тебя не уйду.
— Мне нужно побыть одной.
— Обещаю, я дам тебе такую возможность.
Он думает, что все под контролем. Думает, она с готовностью пойдет с ним. Его даже не волнует, где Дон, что с ним случилось, а, впрочем, и не должно волновать.
— Пожалуйста, уйди.
— Нет.
— Если ты думаешь, что я боюсь возвращения Лэйтона… — Новый подход, чтобы уговорить.
— Он не скоро вернется. — И новый промах.
Ее не должна волновать судьба лицемерного братца, но вопреки логике волновала.
— Он жив?
— Да.
— Где он?
— Там, где вход и выход открыты только для черта.
Хм, ясно, вернется, если Адэр ему позволит. Почему-то хотелось смеяться, и обнять черта, и хохотать, и плакать, и приказать убираться! Но вот беда: она больше не может, даже не щелкнув пальцами, стирать стены в крошку. Не может блокировать мысли, не может управлять сознанием. Она — обычная конопатая старая девственница, как сказал братец, впрочем, и его подвел суперпауэр. Интересно, почему потоки позволили Адэру одержать над Лэйтоном верх? Оказались слабее черта? Или по какой-то причине не захотели сопротивляться?
— Ты можешь отрицать сколько угодно, но нас тянет друг к другу.
Да, можно отрицать. Да, тянет. Но теперь это не имеет смысла.
— И я не позволю тебе отдалиться, пока не выясню, что это такое.
Нотки в голосе черта угрожающе-страстные, но в данной ситуации не возбуждали, а только смешили.
— И как ты собираешься это сделать?
— Ты ляжешь в мою постель. Со мной. Как и хотела. И мы выясним вместе. У нас нет с тобой другого выбора, чтобы унять это наваждение.
Он говорил так спокойно, будто был уверен, что теперь между ними никто не стоит, но он не мог знать, что Дон умер, его не было в тот момент. Потому что если бы он был здесь, если бы видел все, голос звучал совсем не так, да и слова не лились горьким медом.
— Детали обсудим после, — ее молчание Адэр принял за согласие. — Сейчас тебе слишком плохо, обряд и все такое. Но ты сама сделала мне предложение, помнишь? Я согласился. Обратной дороги нет, котеночек.
Он не уйдет сам.
— Ты не уйдешь, правда? — спросила вслух, и почувствовала улыбку и нежное прикосновение к шее. Он прикасается к ней. Нежно. Пока еще. Ну, что ж, хорошего понемножку. Чем быстрей она покончит с фарсом, тем лучше. Адэр не хочет ее. Он хотел ее раньше. А сейчас…
Пусть смотрит во что она превратилась!
Пусть убирается!
К черту!
Набрала в грудь воздуха, и обернулась, с напряженной улыбкой наблюдая, как красные глаза Адэра, сверкнув, расширяются от ужаса. Надрывно рассмеявшись, Вилла перекинула через плечо темно-коричневые волосы, так не идущие ее новому облику, и сымитировав старческий голос, подчеркнувший испещренное глубокими морщинами лицо, крякнула многообещающе:
— Да будет так!
Сердце, сделав глухой удар, залегло в спячку. Мечты сбываются: она стала истинной легал, и будет жить долго и счастливо, лет двести, пока смерть не восстановит справедливость и не вернет ее Дону.
— Кто сказал, что я отпущу тебя? — усмехнулся черт. — Тем более, что только что ты сама пообещала остаться.
Вилла ошеломленно покачала головой. Это морок, не реальность, морок: Адэр не убежал, не отвернулся в презрении, не притворился вежливо-незаинтересованным в продолжении их странных и невозможных теперь отношений.
— Не слишком же ты в меня веришь. — Он вытянул руку. — Смотри…
На его раскрытой ладони, умывая мордочку, сидел маленький пушистый зверек цвета радуги. Увидев ее, он взвизгнул и в один прыжок взгромоздился на плечо Виллы. Потоптавшись, переполз на второе, почесав маковку, спустился к ладони, с нажимом заставил раскрыть пальцы.
— Фухи, — выдохнул удовлетворенно и закрыл сонные глаза.
Вилла перевела взгляд с маленького клочка обаяния на улыбающегося Адэра. Но так не бывает. Не может быть, чтобы черт, узрев, во что она превратилась, остался и улыбался так, будто не видит ее лица. А существо, что задремало на ее ладони, оно…
— Они, — поправил Адэр, тем самым напомнив, что для него она снова открытая книга. — Они выбрали тебя, а не Лэйтона, а я помог им переместиться.
Как странно: потоки силы, служившие Лэйтону, вернулись к ней…
— Ну, это логично, — поддакнул выходящий из сумерек Чуп, и стал напротив Виллы, внимательно ее рассматривая. Постучал задумчиво пальцами по подбородку. — Ээ, маски, много овощных масок, конечно, не обойтись без моих сеансов, и твоих морщин… ээ… поубавится. Привет, кстати. Друзей вызывали?
Вилла отрицательно покачала головой, спохватившись, кивнула и слезы самовольно затуманили взор.
— Покажи мне вот это вот, что у тебя на руке, — требовательно попросил Чуп, и Вилла опустилась на одно колено. — Нуу, симпатичный. — Настороженный взгляд. — Но скажи, что я лучше?
Вилла, обняв притворно сопротивляющегося Чупа, зарылась в пушистый мех и заплакала.
— Не намочи мою шубку, — попросил, хихикнув зверек, — сушить негде.
— А я слышал, в этом сезоне, в тренде не шуба, а манжеты. — Вышел из сумрака Аббадон.
— Начищенные башмаки, — поправил Марбас.
— Черная жемчужина, — вставила веское слово Летха и метнулась в объятия брата.
Вилла, оторопев, смотрела на демонов. Они видели все, что произошло и не вмешались? Но почему?! Если бы они остановили ее…
— Ты жалеешь, что пропал последний шанс вернуть Дона или что стала старухой? — без обиняков поинтересовался вынырнувший из сумрака и сигаретного дыма Хаос.
Нет, она не жалела, что рискнула ради любимого, и если бы кто-то дал еще один шанс, пусть меньше прежнего, но с более сильными последствиями, она бы снова рискнула. А лицо… Его проще скрыть, набросив иллюзию, чем душу, хотя ни лицо, ни душа Виллу больше не волновали.
— Вы сделали то, что хотели и должны были сделать, а мы, — Хаос махнул рукой на пеструю группку, — попытаемся помочь разгрести последствия.
Ради нее? Вряд ли. Ради Адэра? Очень сомнительно.
— Почему?
Хаос обменялся взглядами с приятелями, хотел ответить, но передумал.
— Вижу, ты снова выбрала не меня? — сменил тему, покосившись на черта.
— Да, — ответил за нее Адэр, и под его пристальным взглядом Вилла не возразила.
— Ну, раз все в сборе, обсудим? — подала голос Летха.
Где-то вдали послышалась отборная ругань, боевой клич, и вскоре над перевернутым фонтаном показались крылья возмущенного несправедливостью, что о нем забыли, серебряного дракона…