— Ты чего? — спросил его Женька, опускаясь рядом с ушибленным человеком в болотных сапогах.
— Рот бы ему заткнуть чем-то надо.
Пришедший в себя человек в болотных сапогах достал из кармана штормовки тряпичную кепочку наподобие бейсболки.
— Годится?
— Давай.
Сема затолкал ее в рот грибнику. Огляделся из укрытия.
— Теперь рассказывайте, где еще один с автоматом.
Когда Женька проснулся от крика: «Негр! Негр!» — он так и не вспомнил, где видел раньше кричавшего человека. Да и некогда было, уж очень быстро разворачивались события.
Витек, не долго думая, вскочил с койки и врезал кричащему оплеуху, после которой тот сел на пол и сразу замолчал.
— Какой еще негр? — грозно спросил Витек. — Ты что, Папа Хорь, спятил?
— Витенька, я не спятил, — не вставая с пола, ответил ворвавшийся в избушку. — На нас с Мессером напал у болота негр или черт.
— Где Мессер?
— Он его укокошил. Или не укокошил. Но что пришиб, это уж точно.
— А ты удрал? — грозно спросил верзила Витенька, делая шаг к сидящему Папе Хорю.
— А что мне оставалось делать? — на всякий случай Папа Хорь подвинулся немного к двери. — Он, знаешь, какой здоровый, а у меня оружия нету. Сколько раз я вас просил, дайте мне «вальтер».
— Как он выглядел, этот негр?
— Я толком не разобрал. Мы сидели курили, а он на нас, как черт из преисподней, выпрыгнул. И как даст Мессеру, тот даже и не пикнул. Рожа у него черная, я и решил, что негр. А сейчас, думаю, черт. Откуда у нас в Чертовом углу негр?
— Кроме рожи, ты ничего не заметил?
— Какой-то он пятнистый, вроде тебя.
— Черт в камуфляже, — усмехнулся Витек.
— Значит, негр.
— Ладно, посмотрим, что это за негр, — верзила взял в руки «шмайсер». — Сиди здесь, стереги этих. Вон возьми на стене, Лешего двустволка. Она заряжена картечью, этим, если что, хватит.
— Ты их свяжи, — попросил Папа Хорь.
— Связаны уже, — бросил Витек и хлопнул дверью.
Папа Хорь и не подумал снимать со стены двустволку, а уселся за стол, облокотившись на него и обхватив голову руками.
Женька опять опустил голову на пол и вдруг услышал очень тихий шепот:
— Я развязал тебе руки. Пока ты спал. Зубами.
Это шептал второй пленник, он подполз вплотную к Женьке и шептал в самое ухо.
— Попробуй освободиться от веревок. Женька осторожно начал освобождать руки.
Папа Хорь ничего не видел и не слышал. Он пребывал в глубоком трансе, не оправившись от переживаний. Так и сидел за столом, держась за голову руками.
— Освободил?
— Угу, — тихонько угукнул Женька.
— У стены за твоей головой — разбитая бутылка. Возьми потихоньку стеклышко и перережь мне веревки. Не шевели ногами, он видит только наши ноги.
Действительно, лавка и печка скрывали тела лежавших пленников.
Женька дотянулся до горлышка от разбитой бутылки и перепилил своему товарищу по несчастью на руках веревки.
Папа Хорь зашевелился и встал из-за стола. Женька спрятал руки за спину и лег на них. Хорь заходил по избушке, тихо матерно ругаясь, не обращая на пленников никакого внимания.
Неизвестный пленник тяжко застонал. Потом еще, еще.
— Заткнись там! — крикнул Хорь.
— Пи-ить, — простонал пленник.
— На том свете попьешь! — ответил Хорь.
— Пи-ить, будь человеком, пи-ить, — просил пленник.
— Я тебе дам пить! — зло сказал Папа Хорь, подошел и, размахнувшись, попытался ударить ногой просившего. Тот неожиданно сел, принял удар в живот, но ухватил Хоря за ногу и резко дернул. Хорь шлепнулся на пол.
Пленник вцепился в него обеими руками и тянул к себе, что было силы.
— Ружье, парень! Ружье на стене! — прокричал он.
Женька, волоча связанные ноги, пополз по полу мимо поверженного Хоря. Тот попытался задержать его рукой. Но незнакомый пленник, изловчившись, ударил Хоря кулаком в лицо. Хорь охнул, и Женька, откатившись в сторону, увернулся от его лапы. Он подполз к стене, слыша за спиной звуки борьбы и удары.
— Витек! Витек! — закричал Хорь. Оперевшись на лавку, а потом на стенку, Женька встал на связанных ногах и одним движением сорвал со стены двустволку.
— Лежать, гад! — закричал он, направляя ее в голову Хорю и одновременно взводя оба курка. Тот сразу замолчал и прекратил сопротивляться. Пленник еще раз съездил Хорю по роже. Сел и, отыскав горлышко от бутылки, перерезал на ногах веревки себе и Женьке, после чего связал неудачника сторожа.
— Так мы и освободились, — закончил свой рассказ Женька.
— Хотели уходить, — продолжил человек в болотных сапогах. — Я взял двустволку, вышел первым. И тут мне кто-то ка-ак вдарит. Больше ничего не помню.
— Извини, это я, — признался Семен, — я думал, ты Леший.
Все время рассказа Семен неустанно вглядывался в ту сторону, откуда пришел сам. Сейчас там где-то скрывался или рыскал враг с автоматом. А может быть, он уже освободил коротышку, и они действуют заодно. И если у них в блиндаже есть еще оружие, то силы их сразу возрастут вдвое. В том, что эти люди так просто никого не отпустят с острова, Семен был абсолютно уверен. Но пока они не знают, что Женька и второй пленник свободны, сами могут попасться в засаду.
— Леший уж два года, как помер, — сказал незнакомец. — Лесник был местный. И это его избушка.
— А ты откуда знаешь? — спросил Семен, — Тоже, что ли, местный?
— Не совсем. Я здесь пять лет всего, после того как женился. А раньше жил в Мурманске.
— Слушай, — обернулся Сема, — а ты не Леха?
— Точно, Леха, — удивился незнакомец, — откуда знаешь?
— Поплыл с братом охотиться на моторке с вот этим карабином, да на третьем перекате повредил днище? — продолжал удивлять его Семен.
— Точно, — вылупил глаза Леха.
— Брат твой ночью исчез.
— Он жив? — тревожно спросил Леха.
— Жив, а то откуда же мы все это знаем. Мы его повстречали, он блуждал четверо суток.
— Слава Богу, — вздохнул Леха, — а я думал, что он потоп в болоте. Я его два дня на берегу ждал. Потом пошел в Чертов угол. Дошел до болота. Гляжу, по нему идет кто-то в тумане. Я думал, это Андрей, брат мой. Покричал ему, а он не слышит. Пошел за ним. Вышел сюда на сушу. Тут они меня и схватили. Оказалось, что это был не братец, а этот самый Витя. Они меня сначала плоховато стерегли. Даже не связывали, только дверь запирали, когда уходили. Я замок вышиб и убежал, но они меня у протоки догнали. После этого уже связали. А сегодня вот привели его, — Леха кивнул на Женьку. — Вы сами-то откуда?
— Из Москвы, — ответил Сема, — вернее из Подмосковья, туристы. Тсс-с, тише, — тут же зашипел он, прислушиваясь. Ему показалось, что он слышит шаги и приглушенную речь.
Несколько минут прошли в полном молчании.
— Нет, показалось, — тихо сказал Семен.
— А чего мы тут лежим-то? — спросил теперь уже их новый знакомый.
— А что делать? — ответил вопросом на вопрос Семен. — Их там двое с автоматом. Выход с острова только по вешкам. Так что они нас там караулят. А мы их здесь. По крайней мере до вечера, пока туман не сгустится.
— Это не остров, — сказал Леха, — это болотный полуостров. Здесь где-то есть второй выход.
— Откуда ты это знаешь? — очень заинтересовался новой для него информацией Сема.
— Да тут местные все это знают. В Чертов угол два пути, один с реки, другой с суши. Еще в годы войны здесь скрывались партизаны, так они заходили с реки. А немцы — с суши. Были и еще люди, которые ходили в Чертов угол. Здесь раньше грибы и ягоды были. Только многие отсюда не вернулись. Говорят, тут есть мины и живет нечистая сила. Одно другого не лучше. Так что потом про дорогу в Чертов угол и забыли. И лес со временем поменялся, теперь тут ничего нет: ни грибов, ни ягод, ни дичи. Жил тут только один наш старый лесник по прозвищу Леший, и тот два года назад помер. Ну уж это я говорил.