— Что ж, полагаю, это зависит от мамы. И от Энжи. Я бы не прочь.
— Тогда вам не придётся задавать ему жару.
— Но я хотел бы задать ему жару.
— Да и я тоже. Но это можно сделать и за игрой.
Несмотря на рассуждение Вика, что словами делу не поможешь, за обедом они только об этом и говорили. Присутствие Генри предотвратило обсуждение того, какой именно ущерб был причинён его невесте, но уж характер и биография её похитителя были досконально исследованы. Все единодушно признали, что как торговец недвижимостью Джимми зарекомендовал себя не лучшим образом: как оказалось, никто вообще не слыхал, чтобы он продал хотя бы один дом. Его менее чем скромный успех у женщин был известен в обоих графствах. Его мать рано умерла, а отец жестоко с ним обращался. Ему пришлась по душе армия, но армии не пришёлся ко двору Джимми. Он был неудачник, растяпа, и в тридцать пять он, наконец, просто от этого устал.
— Есть ещё кое-что, чего я не понимаю, — говорила Лукреция. Заткнись, Лукреция. Заткнись. — Если Джимми додумался до того, чтобы найти труп Рики и тем отвести от себя подозрения, почему он, как идиот, бросился бежать, когда полицейские привели Энжи?
— Потому что он одержимый, — сказал Генри.
— Ну да!
Лукреция адресовала свой вопрос Дамиану, и тот не замедлил с ответом.
— Психология преступника извилиста, как потайные ходы тюдоровского дворца. Но, может быть… Как вы, Таффи, считаете? — перебросил Дамиан вопрос человеку в чёрном.
— Ну, — начал Таффи, — похоже было, что он пытается убежать, верно?
— Да, — отозвалось несколько голосов с разными интонациями.
— Видите ли, мне приходилось читать об этом. Психологи считают, что иногда бегство — это не бегство. Это желание, чтобы вас поймали.
— Разве если вы хотите, чтобы вас поймали, не проще оставаться на месте и ждать? — Лукреция откинула белокурые волосы жестом, выражающим вежливый скептицизм, — или желание показать, что Таффи — самый большой идиот, какого она в своей жизни слышала.
— Необязательно. Тут может иметь место символическая фуга, компенсируемая символической же реинтеграцией в социум.
— Вы имеете в виду бегство и последующий арест?
— Если вам угодно использовать терминологию непосвящённых, то да. Видите ли, преступник не так уж сильно отличается от большинства из нас, сидящих за этим столом.
Да уж, от тебя он не слишком отличается, подумал Даффи.
— Преступник всегда стремится обрести своё место в обществе. Вот только иногда он использует для этого нетривиальные пути.
Как, например, избиение людей обрезком железной трубы.
— Но на деле он всегда стремится к воссоединению или, точнее, к соединению, которого у него никогда не было.
Даффи взглянул через стол на Вика; он подумал, был ли переезд Вика на границу Букингемширского и Бедфордширского графств «символической фугой» в поиске символического — или реального — воссоединения.
— Значит, когда Джимми бросился в озеро, — медленно проговорила Лукреция, словно пытаясь уразуметь тезис Таффи, — это был некий демонстративный жест, за которым должна была последовать некая реакция, которой, возможно, он сознательно не желал, но которая должна была дать ему нечто, что он втайне искал ещё с тех пор, как был ребёнком?
— Более-менее, — кивнул Таффи.
— Я думаю, он сделал это потому, что он одержимый, — флегматично повторил Генри.
После обеда Даффи и Вик стояли на террасе и дышали опасным воздухом.
— Мне нравятся эти красные цветы, — вежливо сказал Даффи.
— Да, они очень милые, эти красные цветы, — ответил Вик, — но я тоже не знаю, как они называются. Там полным-полно этих… шершней.
— Шмелей, — авторитетно поправил Даффи.
— Пчёл.
— Ос? Мух?
— Про себя ты, вероятно, хихикаешь над всем, что здесь происходит, верно?
— Что ты собираешься делать с миссис Колин?
— Миссис Колин? Я как-то об этом не думал. Это решать Белинде. Думаю, ей придётся уйти. Это ведь первое правило, когда нанимаешь людей, верно?
— Не знаю.
Если б это было первым правилом, Вик точно так же мог бы уволить и Хардкаслов. Даффи подумал, стоит ли упоминать о пристрастии Рона к розовому шампанскому; ещё он подумал о том, куда Рон припрятал свой запас. Вряд ли он мог выпить его за это время.
— Дай мне денёк-другой на это дело.
Вик ухмыльнулся.
— А оно тебе нужно? Пропавшие ложки, которые всё равно нашлись, и есть преступник, которому грозит максимум две недели ареста. Мне кажется, это не совсем твой профиль.
— Может, мне удастся повесить это на Джимми.