Даффи, которому можно было и не повторять два раза, сказал:
— Я сам не женат.
— Этого никогда не будет, — снова сказала Анжела, — я плохо кончу.
— Ничего подобного, — спокойно проговорил Даффи. Ему внезапно стало её жаль. Она не нравилась ему, но ему было её жаль. В её голосе слышался ужас.
— Всё равно я уже много лет не употребляю наркотики.
— Но употребляли?
— А кто нет? — сказала она, голос у неё снова стал невыразительным, тусклым. — Меня несколько раз отправляли на лечение. Я вылечилась, правда. Я уже пять лет не употребляю. Иногда мне кажется, это единственное, что я сделала в своей жизни, в смысле, бросила. А иногда я думаю, что это всё равно, что я могла бы и не бросать, потому что я всё равно плохо кончу.
— Но вы принимаете… другие препараты?
— Да нет. В основном, пью таблетки. Это для поддержания тонуса.
— А как насчёт табака, который отпугивает ос?
— Вы разговаривали с миссис Колин, — внезапно сказала она.
Чёрт, подумал Дафии, чёрт. Но оживление снова улетучилось — почти мгновенно.
— А кто этим не балуется? Это всего-навсего дымок. Но я уже несколько лет не употребляю наркотики, честное слово.
— Я вам верю, — сказал Даффи, — и препоручу вас жениху, или как вам угодно это называть.
Даже если мать Генри будет прятаться за колонной в своих розовых кроссовках, сжимая подмышкой сумочку с полным шприцем героина.
— Поймите, я ведь заботилась о Рики, когда он был жив. А сейчас, когда он мёртв, всякие заботы кажутся лишёнными смысла. Я не хочу, чтобы когда я умру, люди обо мне заботились. Это того не стоит.
Бог мой, подумал Даффи, похоже, она и вправду на грани. За ней нужен глаз да глаз, и не только потому, что кто-то может желать ей зла. Минуту или две они молча смотрели на озеро. Наконец, Даффи сказал:
— Вы же знаете того, кто вас шантажирует?
— Какой-то иностранец, — устало ответила она. Казалось, это не имеет для неё никакого значения, раз уж она точно знает, что всё равно не выйдет замуж.
— Вы его знаете?
— Нет.
— И сколько?
— Две тысячи фунтов пару недель назад. Две тысячи на прошлой неделе.
Господи, подумал Даффи. Этот парень, похоже, и в самом деле что-то про неё разузнал.
— Куда вы относите деньги?
— Здесь недалеко. Очень деликатно с его стороны. Идёшь до конца подъездной дорожки, потом поворачиваешь налево, и остаётся пройти около полумили.
— Место каждый раз одно и то же?
— Да.
Дилетанты, подумал Даффи, дилетанты. Жадные дилетанты.
— И в чём заключается шантаж?
— В том самом.
— Что значит «в том самом»?
— Секс, — ответила она, — ведь именно это сейчас все понимают под «тем самым», верно?
— Не знаю. Не думаю, что это сейчас так всех заботит. Я хочу сказать, что сейчас вряд ли кто-то станет из-за этого платить.
— Вы ведь не живёте в деревне, — проговорила она, поворачиваясь и глядя ему прямо в глаза, — и вы не собираетесь замуж за человека, который бережёт себя для брака. Вам не приходилось жить целый год без секса, а это очень трудно. Вам не приходилось вести себя крайне осмотрительно, потому что старая кошёлка в Уинтертон-Хаусе хочет, чтобы вы подарили ей внука. Вы не знаете, как это трудно, и вы не совершали идиотской непростительной глупости всего за четыре месяца до свадьбы.
Рассказывать было почти что нечего. Генри неуклонно следовал установленному воздержанию. В Браунскомб-Холл всего лишь на неделю приехал из Лондона симпатичный паренёк, она была немного пьяна, что ж, почему нет, никто ведь не узнает. Да, один раз у неё в доме, а потом ещё раз здесь, в Холле, здесь казалось безопаснее, и она покончила с этим — она и вправду так думала. Тот парень вернулся в Лондон — он всё понял, он не делал из этого драмы — и вдруг через три месяца, как гром среди ясного неба — телефонный звонок от какого-то иностранца. Типа того, что он уверен, она не захочет испортить такую чудную свадьбу, а ему всего лишь нужно немного денег, чтобы вернуться к себе на родину.
— У него были какие-нибудь доказательства?
— Это вроде как моментальные фотографии, так что ли? Они бы ему не понадобились, верно?
— Вы кому-нибудь об этом рассказывали?
— О том парне — нет. Я как-то говорила Вику, что меня шантажируют.
— А голос того иностранца не был похож на голос этого парня?
— Нет. Да и в любом случае, он не из таких.
— Почему вы заплатили?