С ее помощью я поняла, что мой друг Морис действительно давно и тщетно ищет среди вернувшихся аристократок ту, которая могла бы стать украшением вновь создаваемого света. Красавицы, ставшие знаменитыми при Директории, вроде ослепительной Терезы Тальен, актрисы Ланж, креолки Фортюнэ Гамелен, были решительно Бонапартом забракованы. Однако ни герцогиня де Люинь, похожая на гренадера, ни престарелая мадам де Монтессон, вдова герцога Орлеанского, ни косноязычная принцесса де Водемон ни в коей мере не могли их заменить.
— В Париж вернулась еще и маркиза де Контад, — щебетала Роза, деловито раскладывая печенье по вазочкам, — она хороша, как ангел, вы, вероятно, помните. И не без средств… Но она так ненавидит Бонапарта, что нечего и думать об ее участии в большом свете. Ее удел — салоны Сен-Жермена. Если б вы знали, как она недавно высмеяла госпожу Леклерк[9]!
— Не знаю даже такой госпожи, — заметила я, невольно засмеявшись.
Роза вытаращила на меня глаза, на которых после слез расплылась краска:
— Господи! Полина Леклерк — младшая сестра первого консула… На всякий прием она вкатывается гордо, как солнце, с желанием всех ослепить красотой. Однако при этом она глупа, как пробка, и не способна связать двух слов в свою защиту… Так вот, стоило маркизе де Контад сказать, слегка кивнув в ее сторону: «Вы видели, как безобразны уши у этой красавицы? Просто два хряща, прилепленных к голове! Право, будь у меня такие уши, я бы велела их себе отрезать!» — как прекрасная Паолетта бросилась вон из салона, едва сдерживая рыдания…
Роза, сама того не понимая, разворачивала передо мной картину столичной действительности. В Париже царило безвкусное смешение старого и нового света, аристократического и революционного высших сословий, поэтому Талейран был полон решимости создать здесь подобие нового двора и отшлифовать его. Как точно высказался об этом мой муж во время нашего недавнего препирательства! Пошатнуть позиции законного короля еще и тем, что французские аристократы переходят на сторону первого консула, — вот общая цель Талейрана и Бонапарта… «Стало быть, эти последние меня считают более сговорчивой, чем маркиза де Контад, — мелькнуло у меня в голове, и от легкой досады я прикусила губу. — Не факт, конечно, что они правы, но они так считают… Хорошо это или плохо? Впрочем, разве я давала где-либо клятву ненавидеть первого консула до гробовой доски?»
По правде говоря, выходка маркизы де Контад казалась мне злобной и особого одобрения в душе не вызвала. Слушая рассказы Розы, я осторожно попыталась направить разговор в более интересное для меня русло:
— Так вы говорите, Терезу Тальен не принимают в Тюильри?
Я надеялась, что, расспрашивая о любовнице Клавьера, выужу какие-либо сведения и о нем самом. Роза снова сделала круглые глаза:
— На порог не пускают! И ее, и мадам Гамелен.
— Кто это? — спросила я как можно спокойнее, допивая шоколад.
— Креолка, родом с Мартиними. Подруга Жозефины Бонапарт. Да они обе, Тереза и Фортюнэ, — ее подруги. Однако первый консул и видеть их не желает возле своей жены.
— Почему?
— Мадам Тальен он открыто называет Мессалиной[10].Никто, дескать, не может упомнить число ее любовников! Бонапарт не хочет, чтобы его супруга общалась с женщиной, у которой более чем скандальная репутация. А Фортюнэ Гамелен… Что ж, с ней связана такая пикантная история, что из опалы ей не выбраться вообще никогда!
— Как же ее угораздило? — осведомилась я рассеянно, лишь для поддержания разговора, поскольку неведомая мне мадам Гамелен абсолютно меня в тот миг не интересовала. — Что она сделала?
— Лучше спросить, что сделал банкир Клавьер. Потому что именно он виноват во всем… у мадам Фортюнэ для насмешек над консулом и оснований-то не было!
Имя Клавьера, которое я очень редко слышала из чьих-либо уст, заставило меня вздрогнуть. Подавив волнение, я взглянула на Розу:
— Банкир Клавьер? Он же был под арестом?
— Да, но не думайте, что он попал под арест только из-за денежных споров с первым консулом!
Роза трещала, как сорока, и с охотой поведала мне поразительную историю о том, что, как только генерал Бонапарт возглавил правительство, между ним и первым богачом Франции началась настоящая война. Клавьер со свергнутым директором Баррасом были неразлей вода, поэтому, когда Директория пала, банкир много потерял. В частности, в подвешенном состоянии оказались многомиллионные суммы, которые он ссужал свергнутой власти. Первый консул платить по счетам предшественников отказался, однако оказывал на банкира нешуточное давление, требуя новых займов. «Верните мне сначала мне мои деньги, — отвечал Клавьер, — тогда поговорим…»
9
Полина Бонапарт (1780–1825), младшая сестра Наполеона Бонапарта, признанная красавица, была в то время замужем за генералом Леклерком.
10
Жена императора Клавдия, известная своей похотью, доходящей до того, что она по ночам инкогнито обслуживала мужчин в публичных домах.