Дарья Земская
К ЧЁРТУ НА РОГА!
Любые совпадения в Реальном и около Реальных Мирах являются всего лишь совпадениями. Если вы узнали в описание себя, своих родных, близких, друзей и/или знакомых (нужное подчеркнуть), то Аффтар оправдал ваши ожидания, и это действительно вы и/или они.:) Аффтар этого хотел.:) И Аффтару, тащем-та, плевать на возможный RPF.
Посвящения и спасибы:
Куликовой М.П. — за идею.
Принь (в девичестве) В.Н., Песчанской Е., Котовой (в девичестве) П. — за то, что были читателями самой первой версии, или каких либо её кусков.
Гришиной (в девичестве) А.А. — за долготерпение, ибо Аффтар — ленивая жопа.
Памяти Грин Ти посвящается.
Наверное, со мной что-то не так. Как ещё объяснить то, что мне уже тридцатник и я сижу в парке на лавочке в миленьком костюмчике японской школьницы? В принципе, костюмчик можно объяснить тем, что специализированные магазины такие специализированные, и продадут всё, лишь бы им платили. То же, что взрослая, казалось бы, тётка эти костюмчики не только надевает, но и гуляет в них, так это личные тараканы этой самой тётки.
И вот сижу я, мотаю сопли на кулак, грызу мороженное с сигареткой, дрыгаю ногами, обутыми в берцы и понимаю, что жизнь-то, блин, не стоит на месте. Чего сопли мотаю? По привычке. Любая представительница женского полу вполне себе может позволить своей персоне подобное времяпровождение. Особенно если муж — дебил и дети — идиоты. Детей-то у меня нет. Да и мужа, собственно, уже тоже. Вот уже полчаса. Очередной бывший муж успешно сделал мне ручкой через суд и умотал в хорошо известном мне направление. Я же, подождав, пока мировой судья отойдёт от шока по поводу моей школьной формы, в которой меня занесло в здание суда, пошла покупать себе мороженное. Особенно мне понравилось замечание этой милой тётечки, мировой судьи, примерно одного со мной возраста:
— Вы бы это… надели бы что-нибудь…
Та-а-а-ак! Завожусь с пол оборота. Буду я ещё выслушивать советы от всяких там доброхоток, у которых на лице, под слоями штукатурки, капслоком написана вселенская скорбь по поводу тех самых мужа — идиота и детей — дебилов. Чётко так написано. Фосфором. Для подсветки.
Ме-е-е-е-едленно разворачиваюсь, хлопаю ресницами и наивно выдаю:
— Хорошо. Но только после того, как увижу конкретно вас в половой тряпке вместо юбки и в мешке для картошки вместо блузки. Как вам такой вариант?
Тётечка краснеет, бледнеет, идёт пятнами, её зубы начинают выстукивать мелкую дробь. Я же, хохотнув напоследок, выбегаю из здания мирового суда свободной женщиной.
Догрызаю последний кусок мороженного, докуриваю сигарету, вытаскиваю телефон и набираю номер:
— Наташо, — старательно хриплю в трубку, — бросай моего бывшего хмыря, если он уже до тебя донёс свои бренные мощи, и пошли отмечать мой развод.
— С чего это вдруг? — подозрительно спрашивает Наташа, не бросая, впрочем, трубку.
— Я тебя стращать буду, — уже откровенно ржу я, — всеми прелестями жизни с этим обсоском. Методом тыка с ним не прокатит.
— Ага, если тыкать, то побольнее, — присоединяется к моему ржанию Наташа. — Ты где сейчас?
Называю координаты.
— О`к, через полчаса буду, — и Наташа вешает трубку.
Наташа, это дама сердца моего бывшенького обсоска, к которой он и навострил лыжи. Честно — убила бы обоих. Но нельзя. А вот попугать будущую жену моего бывшего мужа — всегда пожалуйста! За пугание в тюрьму не сажают. Но это ещё смотря какое пугание. С моей стороны — без каких либо телесный повреждений. Я надеюсь.
Наташа прибыла вовремя и даже с пивом, налитым в бутылки из под кваса. Что было дальше — больше напоминало присказку «Тут помню, тут не помню, тут вообще рыбу заворачивали».
Пробуждение радости не приносило. Что же, ожидаемо. У меня всегда так, либо я засыпаю похмелье, либо вскакиваю куда-то в шесть утра, и несусь, несусь, несусь… До ближайшего косяка, ибо в проём двери не вписываюсь. Как и сейчас. Это не я такая большая, это я с похмелья глаза открыть не могу.
— Ой… Растудыть твою…
Аккуратно сажусь на пол и стараюсь не сильно вертеть гудящей башкой. А куда это меня в очередной раз занесло, собственно? Обстановка не моя и не Наташки, я это знаю точно.
Память просыпалась толчками и, как и само пробуждение, не приносила особой радости.
Сначала мы с Наташкой сидели в давешнем парке, пили пиво и бегали за мороженкой. Потом мы куда-то пошли, как внезапно оказалось, в клуб. Что странно, потому что клубы я не перевариваю. В клуб меня пускать не хотели, ну не написан на моём личике мой законный тридцатник, что уж тут поделать. Да ещё сэйфуку это… Пришлось расчехлять паспорт и, с особым цинизмом, демонстрировать его мальчику, который был лет на десять моложе меня. Мальчик судорожно сглотнул, но поверил, что паспорт мой. Куда бы он, мальчик, вообще делся?