— Это, конечно, всё очень занимательно, — вытираю руки о штаны и вытаскиваю из рюкзака фонари, — но мне пора. Ты как, рискнёшь передними зубами или останешься киснуть здесь?
Во мне проснулась чисто женская солидарность. Вика подумала и решила, что её сокровищницу без неё всё равно не разграбят, ей очень хочется в туалет и киснуть она не желает. Ну да, это я за всю свою жизнь как-то к нашей колбасе привыкла, а человек, который до этого ел исключительно здоровую и натуральную пищу, к такой отраве, как колбаса, оказался не подготовлен.
Расставляю фонари, наведя тень от какой-то бабы с веслом на стену, упаковываю остатки еды и мешок с камнями, надеваю рюкзак и протягиваю Вике руку. По законам жанра именно так и проходят телепорты те, кто не умеет их проходить. Леди Ойоэльфорн складирует ублюдка в ножны и профессионально цепляет их за спину. Воительница? В таком виде? Ладно, я это действительно потом переварю. Сейчас у меня дела поважнее. К примеру доставить Вику в квартиру Саши. И желательно без повреждений и потрохов всмятку.
— И куда мы идём? — уточняет это чудо, хватая меня за руку.
— Подальше отсюда, — поясняю я.
— Ну, а всё таки? — не отстаёт Вика.
— Куда, куда? — хмыкаю. — Тебе в рифму ответить?
— Я таких слов не знаю, — ржот Вика, явно прекрасно зная, как именно я хочу ответить.
— Кстати, — вновь доходит до меня, — у тебя дети есть?
— Боги обделили, — вздыхает леди Ойоэльфорн.
Скорее уж благословили. При таких потенциальных родителях, я не знаю, что бы родилось. Генетика великая вещь.
— Вот и чудненько, — киваю я. — Глаза закрой.
— А…
Поздно.
Сосредоточившись на картине спящего Саши, я делаю шаг вперёд и дёргаю за собой Вику. Её очередной вопрос переходит в восторженный визг. Не каждый день видишь, как странно одетые тётеньки шляются через тень. И не каждый день эти тётеньки через ту же тень воруют тебя из твоего же Мира.
Как оказалось, я зря держала перед глазами картинку спящего Саши. Почему? Потому, что выйдя из тени, я запнулась о его кроватку и полетела… полетела… полетела. А следом за мной полетела радостно верещащая Вика. Радости-то сколько! Особенно у Саши, который оказался в самом низу.
— Да как вы уже задрали! — в комнату Саши разъяренной фурией врывается Настя. — О! Это ещё кто? В нашем дурдоме прибавление? Лена, блин, ты кого в подоле принесла?
— Кстати, да, — Саша кое-как стряхивает меня с Викой на пол, и натягивает одеяло до подбородка. — Кто эта богиня?
— Это моя воровская добыча, — честно хрюкаю я.
— Чего?!
Надо же, какое единодушие. Причём у всех троих.
— А если честно? — допытывается Настя.
Саше уже не до нас. Саша разглядывает Викино платюшко. Намётанный взгляд ролевика со стажем скользит по натуральному материалу, швам, вышивке. Саша в прямом смысле плывёт. Вика, от мужского внимания, плывёт куда-то ещё.
— А если честно, — пожимаю плечами, — то я украла у неё будущую Сашину зарплату, первоначальный взнос за мою же квартиру и наследство моим будущим потомкам. Ну и её саму за компанию.
— Ага, — кивает Настя, — всё понятно. Значит, она и будет той самой второй девочкой, что купит у тебя квартиру.
— Э-э-э?
— Да вас же не заткнуть было. Я всё слышала.
А ведь это идея! И Анжелику лишний раз дёргать не надо.
— Вика, ты, кажется, до святых мест хотела. Пошли провожу.
Надо уводить отсюда девку и переодевать в срочном порядке. Пока Саша в её платюшке глазами дырку не протёр.
— А? Что? До куда? — очнулась Вика, и посмотрела на меня такими добрыми глазами, что мне резко поплохело.
— До отхожих мест, — расшифровала не менее добрая Настя. — Ты чем её накормила?
— Сашиной колбасой, — тут же сдала я своего юриста.
А нечего на чужое добро рот разевать и зёнки пялить. Не на Вику, конечно, а на её упаковку. Если Саша в ближайшее время не устроит спектакль под названием «Леди, выходите за меня замуж!», то я не я буду. Ролевики все такие. Я сама неоднократно делала предложения шьющим людям. Причём, на полном серьёзе. С половиной этих задр… затюканных теней мы потом пили водку. Или в кустах на полигоне, или в подсобке какого-нибудь ДК, в котором проходил очередной косплей на котором был сухой закон.
И Саша не подвёл. Когда примерно через час леди Ойоэльфорн изволили освободить раздельный санузел окончательно, эта двухметровая жердь нацепила на лицо заинтересованно — просительное выражение и начала допрос с пристрастием: