Озвучиваю вопрос про ближайшую родню. Демонёнок пожимает плечами и тянется за очередной голяшкой.
— Они магам без надобности. Не тронут. Но для успокоения твоих нервов можешь предложить им переехать куда-нибудь за Урал. Даже в ту же Москву. Хозяин не будет против жить в одном городе со своей тёщей.
Успокоил называется.
Однако инструкции всё ещё не переведены. Печально.
— Упырик, это, конечно, всё очень занимательно и познавательно, но ты точно не знаешь, что именно написал твой Хозяин?
— Точно не знаю, — состроил невинную морду котёныш, и посмотрел на меня честными глазами.
Мы с Викой переглянулись и не поверили.
— Врёт? — уточнила леди Ойоэльфорн.
— Врёт, — соглашаюсь я.
— Вру, — кивает Упырь. — Роулинг действительно продала душу.
Тьху ты, пропасть! У меня тут трагедия личностного масштаба, а он тут мне о каких-то левых душах.
— Мя-я-я-я-ясо, — затянул котёныш, и принялся раскачиваться на табуретке. — Мя-я-я-я-ясо.
— Что «мясо»? — на свою голову спрашиваю я.
— Ко-о-о-о-о-ончилось, — плаксиво тянет Упырь. — Мя-я-я-я-я-ясо. Без мяса больше ничего не скажу.
И эта зараза скогтила со стола мои сигареты и закурила. Хоть на табуретке качаться перестал, паразит.
— Мя-я-я-я-ясо, мя-я-я-я-ясо.
Не было печали, купила баба порося. Пусть не купила и пусть не порося, но мелкий демонёнок — скотина прожорливая.
— У меня молодой и растущий организм, — давил на жалость Упырь, пуская дым в потолок. — Мне ку-у-ушать надо. Кормите.
— Судя по тому, сколько ты жрёшь, — хмыкает Вика, — мы рискуем разориться.
— Точно, — поддакиваю я. — У тебя есть Хозяин, вот пусть он тебя и кормит.
От такого предложения Упырь даже поперхнулся и закашлялся.
— Кто сказал, что надо разоряться? — пошёл, как наивной мне показалось, на попятный, он. — Где-то у меня тут было…
И вновь пошарив лапой в личном подпространстве, Упырь вытащил оттуда стильный рюкзачок с шипами и наклёпками.
— Вот, с эффектом пятого измерения. Воруй, не хочу.
И протянул эту прелесть мне. Ну да, здесь только один вор. Я надеюсь.
— Полезная вещь в хозяйстве, — увещевал Упырь, разглядывая моё, перекошенное от предвкушения, личико. — От сердца отрываю. Трофей, всё таки.
Ага, понятно. Он сам у кого-то этот рюкзак украл и теперь следы заметает.
— Он его сам у Хозяина забыл, точно-точно, так и было.
— Кто забыл? — поинтересовалась Вика.
— Один из наследных принцев Порядка, — Упырь изобразил на морде искреннее счастье.
— Это который? — спрашиваю я, что-то такое этакое заподозрив.
— А это я расскажу, когда меня обеспечат мясом.
Приехали. Выискался шантажист на наши головы.
Вы никогда не грабили магазины в будний день, часов в семь вечера, когда народ возвращается с работы и в зомбообразном состояние идёт по домам? Может быть и грабили, кто же вас знает. Я же точно не знаю. Но знаю лишь одно, у вас нет безразмерного рюкзака с облегчённым весом. А у меня теперь есть.
И вот стою я, вся такая из себя девочка — одуванчик, вся в белом, юбка в пол, блузка с оборочками, патлы, недавно перекрашенные в чёрный, почти до задницы, ободок где-то под дождём потерялся, пока я до магазина бежала, и, с флегматичным выражением личика, собираю с полок охлождёнку. Сколько в рюкзак влезет, столько и собираю. А влезает много. Рюкзак по виду маленький, но входит в него… Действительно, очень полезная в хозяйстве вещь. Интересно, а продукты рюкзак помещает в стазис? Мясо-то много, всё в холодильник не поместится.
— Девушка…
Кто-то шибко сердобольный трогает меня за плечико. От неожиданности роняю подложку с какой-то частью курицы. Запускаю пальцы в мокрые волосы, собираясь откинуть их с лица. Это я специально занавесилась, что бы на камерах слежения мою морду видно не было. Но передумываю и рывком оборачиваюсь.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — упоённо орёт дядечка в форме охранника.
И чего орёт? Пожимаю плечами и продолжаю разорять магазин. За спиной слышится бодрый топот удаляющегося дядечки. Значит, у меня максимум две минуты, что бы убраться из магазина. Что я и делаю, завернув в ближайшую тень.
Вот тут мне надо было сразу идти и кормить голодающего Упыря. Но нет. Мне пройтись с чего-то захотелось. И не где-нибудь, а по местам былой славы. Воздушными шариками, наполненными краской, в окна квартиры бывшенького покидаться. Благо квартира бывшенького на первом этаже и окна не во двор выходят.