Когда всё стихло, мы рискнули высунуться наружу.
Асфальт и клумбы были забиты павшими в бою бабками. Пенсионерки были на редкость неряшливы, потрёпаны, оплёваны, у кого-то даже наливались синяки, но все были счастливы и так довольны.
На лавочке же сидел Упырь и хрумкал поп корном.
— Надо будет это как-нибудь повторить, — подвёл итог оздоровительному забегу демонёнок, и протянул нам пакетик. — Хотите?
— И что ты от меня хочешь? — спрашивает Анжелика.
— Во-первых, держи гуманитарную помощь на прокорм мелкой. Во-вторых, ты в курсе, вот прямо сейчас твой бывшенький козёл дома?
— Тебе зачем? — продолжает допрос Анжелика, довольно сгребая со стола пачки гуманитарной помощи.
— Да вот, — ковыряю ложкой пироженку, — мы тут подумали, и я решила подкинуть ему в квартиру труп.
— Это какую из них? — ржот Анжелика, кивая на Вику и Упыря.
— Это никакую, — тоже ржу я. — У одной из них есть не лишний труп, которым она поделиться за ради очередной веселухи.
— Веселухи, значит, — глубокомысленно хмыкает Анжелика. — Что же, ради такой веселухи я даже позвоню своему муфлону, проверю. Но… Как мы попадём в квартиру, когда у меня нет ключей?
— Это мы берём на себя, — важно надуваю щёки, что тот хомяк.
— Это как тогда? — припоминает Анжелика, — Когда мы у Полинки пили? Честно, я тогда подумала, что у меня глюки.
— Фига себе глюки?! — вмешался Упырь. — Я тут сижу и думаю, что это у меня глюки.
— А что такое? — тут же встрепенулась Вика, отрываясь от своей пироженки.
— А то, что это, — Упырь указал на Анжелику, — живой спирит.
— Это я сама знаю, — соглашается та. — И Ленка знает.
Верно, знаю. Мы же блюдечко вертели, и не раз. Точнее, вертела Анжелика, я в тех случаях была чем-то вроде батарейки. Это когда накачиваешь человека, или нечеловека, своей, и не только своей, силой. Тянуть энергию из вовне я приноровилась уже давно.
— И тоже не инициированный? — подхватывает Вика.
— Да, не инициированный, — кивает Упырь. — Тут четверть города не инициированных кого-то. Сибирским магам всё же не нужна конкуренция и окончательное превращение этого Мира в магический. Вон, ей, — тычок в меня, — в кавычках повезло пройти инициацию, так что после этого началось?
— А может она типа избранная? — предположила с наскока Анжелика.
Бр-р-р-р… Не хочу я быть ни типа, ни избранной! Не надо мне такого счастья! От слова «совсем»! Уберите избранность.
— Почему бы и нет, — подхватила дурную идею Вика. — Сами посудите, ведь по её же словам, — опять тычок в мою сторону, — жила-была девочка, не о чём плохом не думала, и тут, БАЦ! приходят некие дяди и делают предложение, от которого нельзя просто так отказаться. Девочка и не отказывается, попутно находя себе развлечение в виде мужа. Кстати, о муже. В каком, говоришь, времени он обитает?
— Эм… В двухтысячном, — сознаюсь я.
Вообще-то, я этот момент оттягивала, как могла. Прекрасно знаю, как Вика полюбила технику вообще и интернет в частности.
— Щи-и-ита-а-а?!
Ну вот, что и требовалось доказать.
— Без скоростных компьютеров, без безлимитного интернета, без адблока, без торрентов?! Без нормальных браузеров?! Я так жить не смогу!
— Сидеть! — рявкает Упырь. — Как-то же ты жила чёрте когда, проживёшь ещё четырнадцать лет, догонишь время.
— Но ведь мне тогда будет… Будет… — леди Ойоэльфорн принялась что-то высчитывать на пальцах. У неё не получилось. — Много мне тогда будет.
— Так, — стучу ложкой по столу, прерывая этот балаган. — Мы сейчас выясняем сколько лет будет Вике, или замышляем очередную пакость?
— Пакость, — пропели Анжелика и Упырь.
— И то, и другое, — недовольно буркнула Вика, и посмотрела на меня в упор. — Но ведь и тебе придётся самостоятельно догонять время.
Вот зараза. Я об этом как-то не подумала. Мне же самой тогда сорок четыре будет. М-дя… Хотя… В свете инициации у меня может законсервироваться возраст? Сильно сомневаюсь. Но хоть какие-то надежды у меня могут быть, не так ли? Личико у меня тут же приобрело кислое выражение. Вика удовлетворённо хрюкнула.
— О каком муже речь? — полюбопытнячала Анжелика, стоило всем заткнуться. — И почему он из двухтысячного? И вообще, обязательно с ним жить в одном времени?
Мы с Викой насупились и уткнулись в свои тарелки с остатками пироженок. Вика переживала за свой возраст и интернеты. Я, впрочем, тоже. Вечно до меня доходит, как до жирафа. Надо будет попросить Норда подтереть мне память. Книги, фильмы, сериалы, которые для меня уже сняли и написали, но для него-то ещё нет! Вот где трындец, в информации, пусть даже и выдуманной.