— Кто это? — прошептал мне на ухо лич, и указал подбородком на портрет.
— Великий человек, — отвечаю я. — Принял страну с сохой, оставил с ядерной бомбой.
Лич покивал с умным видом, как будто знал, что такое ядерная бомба. А может уже и знал.
Упырь решил на последок устроить представление и надеть на Катеньку ограничители здесь, а не в родном Мире. Так сказать, во избежание. Арвен в комнате не было, она ускакала играть со своей новой, альвской игрушкой.
Катеньке подобрали кое-какую одежду и обувь. Она сидела на табуретке и старалась удержать шаткое равновесие. У неё плохо получалось. Табуретка так и норовила упрыгать куда-то в сторону. На руки Катеньки Упырь надел наручники соединённые длинной цепью, которую пропустил через скобу. И правильно сделал.
— Опять ты?! — визгливо орёт Катенька, прыгая вместе с табуреткой. — Что ты ко мне пристала, как репей?! Тебе заняться нечем?! Так мой папа быстро найдёт, чем тебе заняться в тюрьме?!
Я не вру, последнюю фразу Катенька провизжала с вопросительной интонацией. Она орала уже минут десять. Кажется, я погорячилась, когда пыталась оправдать девку, думая, что она ни чём не виновата. Она виновата как минимум в том, что является полной дурой и не видит ничего, дальше собственного носа. Нет, мужчин-то она очень хорошо видит, но остального в упор не замечает.
Когда Катенька изволила наконец заткнутся и задрать нос к потолку, Упырь потёр виски и посмотрел на неё взглядом, полным вселенской скорби.
— Екатерина Михайловна, вы в курсе, что натворили в этот раз?
— Конечно же, я в курсе! Ещё бы я не была в курсе! Я… Я… Я…
Катенька захлопнула варежку, осёкшись. Подумала пару минут, открывая и закрывая рот.
— Я не помню, — наконец проблеяла она.
Ещё бы она что-то помнила. Упырь буквально вырывал её сознание, возвращая его обратно в тело.
— Я… Кажется, я… Я…
Катеньку заело.
— Екатерина Михайловна, вы обвиняетесь в создание ситуации, при которой был неминуем зомби апокалипсис. Так же вы обвиняетесь в геноциде и уничтожение двух Миров и похищение артефакта под названием «филактрий». Вам есть, что на это сказать?
— А… А… А… — сказала на это Катенька. — А мой папа…
— А вашему папе за вас стыдно, — перебил Упырь, и вытащил из личного подпространства листочек в клеточку. — Здесь Михаил Юрьевич чётко изложил своё отношение к вам вообще, и к вашему поведению в частности.
Имп замахал листочком перед носом Катеньки.
— Ты всё врёшь! Там же даже не написано ничего!
Интересно, эта блондиночка умеет общаться без восклицательных знаков и многоточий? Это тренд нынче такой? Или я чего-то не понимаю?
— Екатерина Михайловна, вы в этом точно уверены?
Катенька зависла. Надолго. Я даже слышала, как скрипят шестерёнки в её голове. Я могла поклясться в этом.
— В чём?
Упырь приложил ладонь к глазам:
— Благие Боги, я не могу выразить ту боль, которую вы посылаете мне неизвестно за какие грехи.
— Чё?! — тут же взвилась Катенька, вновь попрыгивая на табуретке. — Умная самая, да?! Смелая, да?! Привязала меня тут и умную корчишь?!
Упырь, конечно, то ещё быдло, да и я не далеко ушла, но это?! Благие Боги, действительно, за что?! Мне надоело. Мне, правда, надоело.
Подхожу к Катеньке, разрывая личину отвода глаз, и с размаху заряжаю подзатыльник по белобрысой макушке. Катенька смачно приложилась личиком в столешницу. Кажется, там что-то хрустнуло.
Катенька обмякла и свалилась с табуретки, повиснув на наручниках. Приподнимаю её голову за волосы. М-да. Нос ушёл в череп. Готова.
— Плюс один, — хмыкает Упырь. — Через пол часа оклемается. Надевай на неё ограничители, авось хватит не на один месяц.
Возвращение в мой родной Мир вышло каким-то скомканным и сумбурным.
Сначала Упырь переправил три этажа лабораторий, которые Арвен были на фиг не нужны. Надеюсь, что Русская Магическая Академия выдержит.
Потом Упырь перенёс ожившую таки Катеньку, хотя я и думала, что не оживёт, ибо ограничители. Катенька вновь ни черта не могла вспомнить, но Упыря узнала и разразилась отборнейшей бранью, на этот раз вперемешку с матами. Импу пришлось заткнуть Катеньке рот кляпом и связать той руки за спиной. Упырь ещё хотел связать ей ноги, но Катенька и без того на каждом шагу спотыкалась о воздух и норовила упасть.
Меня Катенька тоже узнала, как ни странно это звучит. Она же не могла меня видеть.
— Это ты! — заорала она, выплюнув кляп, когда Упырь провёл её мимо меня по коридору. — Это ты меня убила!