– Ну, так что ты хотел мне сказать? – холодно поинтересовался парень, убирая руки в карманы.
– Я… м… я не знаю… – тепленькие ручейки бежали по щекам, капая на черные брюки. – Я правда… не знаю…
Константин вздохнул. Ну, почему они не могут обойтись без этой трагедии? Неужели они никогда не шушукаются там между собой, стоя на заднем дворе? Неужели не рассказывают байки в места действия? Ах, да, никто же еще ни разу не возвращался. Он вынул револьвер, металл которого угрожающе сверкнул. Бармен, то ли хохоча, то ли плача, лепетал что-то, открывая рот.
– Да-да? Ты говори громче, а то я к старости глуховат становлюсь, – юноша прокрутил барабан, начиная блиц-игру.
– А… кха.. м… – кряхтел бармен, склоняясь лбом к грязному ворсу.
– Прости?
Потрачено. Константин резко схватил его за волосы и отклонил голову назад. Испуганный взгляд, шмыгающий нос и дрожащее тело – что может быть лучше?
– Так дело не пойдет, лапочка. Скажи одно словечко, и я тут же уйду, – говорил он ласково, держа в себе волны ярости.
– Маком завтра… – он сглотнул. – Завтра будет здесь… завтра…
– Хм, вот как? Очень жаль, что я просчитал с днем… Но как-то даже не удобно получается: пришел, а никого не застал. Не вежливо, – цокнул он.
Лицо бармена искривилось. Константин отпустил его, и тот медленно, страдальчески склонился. Парень поднялся, отряхивая брюки. Он помахал воротом пальто, оглядываясь вокруг.
– Знаешь, ты мог бы стать владельцем этого чудесного заведения. Тут бывает много народа. Красивые девушки, состоятельные мужчины, – с легкой иронией говорил он. – Всё замечательно. Вот только в ваших сральниках до сих пор насилуют женщин, которые не способны защитить себя от мразот типа Питера, пытавшегося сделать это сегодня, или тебя. Правда, Джон? – пренебрежительный взгляд уже ставил воображаемый крест. – И только у вас до сих пор за бачками делают закладки. Не смотри на меня оправдывающимися шарами – не поможет. Тебя предупреждали, что сегодня твой day-off? – он взвел курок, щелкнув пальцем. – Теперь да.
Джон заскрежетал зубами, царапая ковер. Он глупо раскрывал и закрывал рот, ничего не говоря. Ему думалось, что сейчас обязательно кто-нибудь зайдет в коридор, ведь многие видели, как он прошел сюда и уже давно не возвращается. Вдруг бы заскочила девчонка в коротком платье и закричала, призвав сюда всех. И тогда бы все увидели, какое он ничтожество, какой он ублюдочный, какое он убожество. Тогда бы он навсегда прекратил вести зачистки, дал бы спокойно вести хозяевам города свою процветающую деятельность.
Выстрелил. Резких хлопок потонул в громкой музыке зала. Кучи людей терлись друг о друга, пытаясь двигаться в дикий такт. Красные лица, мокрые спины, потные руки, пошлые взгляды, случайные поцелуи с неизвестными, снятые футболки, режущие крики, липкие касания. Толпу уносила очередная песня, общий экстаз носился по залу, как бушующие волны.
Снаружи встречает прохладный воздух и далекий писк пешеходного перехода. Константин, запахивая пальто, ушел в сторону дворов и скрылся в тени дома.
А завтра Генри Малком сам найдет его.
Комната хранила тишину, пока в замке не повернулся ключ. Дверь приглушенно закрылась, туфли ударились о паркет, послышался легкий топот пяток по полу, стихший на ковре. Константин снял пальто, любовно повесив его, бросил рубашку на кресло, раздраженно раздирая галстук. Через две минуты засвистел чайник, горячая вода мягко влилась в кружку, керамика безразлично соприкоснулась со столом. Он сел на белый деревянный стул и, вдохнув запах кофе, подложил под щеку ладонь. Был слышен ровный стук часов в гостиной, за окном лай собак, ругань людей и где-то далеко плачь ребенка.
Клуб «Солис» некогда был рестораном высшего класса, куда на обед приходили только состоятельные люди, могущие позволить себе немного роскоши в жизни. Но владельца ресторана постигла неудача: он провалил важную сделку, и его дела были затоптаны копытами. Поэтому помещение выкупил другой предприниматель, обустроивший его как кабак для узкого круга людей. Недолго он веселился: его попросили собрать вещи и уехать из города ввиду его криминального прошлого. Всего этого Константин не знал, при нем клуб уже был таковым, как он есть сейчас: с его толпами пьяных танцующих людей, прожигающих жизнь, с легкодоступными женщинами, требующими только толстый бумажник, с филиалом наркопритона, что находится под чутким бдением Малкома. Константин давно присматривался к этому месту, и, хотя всякий раз что-нибудь случалось, сегодня он не мог закрыть на все глаза. Мэрилин едва не растлили трое зверей, исступленно ищущих, что бы могло подойти для эгоистичного удовлетворения. Вряд ли она первая и, вполне возможно, не последняя. Если он не прекратит всё это.