«Дорогой Феликс Константин!
Как же ты мог забыть обо мне, твоей жене? И днями, и ночами я горько уливаюсь слезами в надежде получить хоть короткую, хоть укоряющую записочку. Но никаких вестей в течение полугода я не получаю. Что ты мне прикажешь думать?
Напиши, почему ты уехал? Почему оставил меня одну? Почему не писал столь долгое время и почему решил внезапно наладить связи через какого-то посредника, а не лично? Почему ты даже не думаешь обо мне, о моих чувствах? Почему никто из твоих «знакомых» не отвечает на мои расспросы о тебе? Что ты такого натворил, что тебе пришлось немедленно исчезнуть, не сказав ни слова мне или кому-либо еще? Что у тебя на уме, Феликс?
Ответь мне немедленно! Ибо я не могу боле ждать! В противном случае я достану тебя из-под земли и собственноручно закопаю обратно!
Твоя любящая жена Ваала»
Константин опустил бумагу и скривил лицо, словно в животе происходила бурная битва. Он медленно закрыл глаза, стараясь дышать спокойно и ровно. Ступив вперед, он развернулся и внезапно сел на диван, прекрасно помня его расположение. Старик выжидающе молчал.
Роза Ваала – двадцатилетняя журналистка-девушка легкого поведения. Смертельно опасное сочетание. Она могла раскапывать такую информацию, какую не удавалось получать никому из первоклассных журналистов этого времени, а всё благодаря её доступности или блудливости, что для Константина было одним и тем же. Она жила в его родном городе, где каждый знал и её, и его. Будучи неаккуратным, он связался с распутной девицей и с тех пор не может отвязаться. На самом деле она решила поиграть в «семью», что говорится, терроризировать мужа, драть с него деньги и жить в своё удовольствие, отдаваясь любому, кто возьмет. Ей казалось, что она поступает очень хитро и мудро, переспав с ним единственный раз и связывая его несуществующими узами обязательств, но она не понимала или не хотела понимать, что Константин – не глупый девятилетний мальчик, которого можно легко обвести вокруг пальца, а соображающий мужчина, вполне имеющий собственные взгляды на жизнь. Ей думалось, что он будет обязан ей по гроб жизни, но того не случилось: он завершил все дела в родном городе и уехал от нее, не сказав никому не слова. Да и говорить-то было некому: он никогда не заводил друзей, а все родственники давно умерли. О каких «знакомых» писала эта девица, ему было непонятно. Ясно, что старик выдал его, написав Розе, но, как ему следует поступать дальше, он не имел и малейшего представления. Сидел тихо и смотрел в одну нематериальную точку. Разузнать, откуда пришло письмо, для журналиста не составит труда, и тогда она заявится сюда, заставит его жениться на ней, и они уедут обратно, он будет вечно привязан к её юбке, а она станет таскать от посторонних приплоды (если уже не притащила). Хотелось зареветь от такой душещипательной истории.
– Чувак, какого черта ты ей растрезвонил обо мне? – спросил он недовольно.
– Выбирай выражения, сопляк, – ответил тот мирно. – Я никому ничего не рассказывал, я не маразматик, чтобы получить пулю твоей “нежной” Бретты, – язвительно заметил он, всё ещё не отрываясь от страниц.
– Значит, это не ты написал придурошной даме с широкопольной шляпой?
– Ты – тупица?
– Спасибо за честный ответ, – произнес Константин вежливее и поднялся с дивана. – Когда ты получил почту?
– Позавчера.
– Что ж…– он сделал вид тяжелой мысленной деятельности, складывая бумагу в конверт и пряча её во внутреннем нагрудном кармане пальто. – Я нужен тебе?
– Нет, проваливай, – буркнул тот, поворачивая голову к еще одному раскрытому пособию.
– С тобой всегда приятно поговорить.
Старик не успел отреагировать на дерзкую реплику юноши, потому что тот уже хлопнул дверью, зная, что может последовать за его фразой. Парень, безмолвно пройдя между столами в зале, вышел на улицу, пощупал карманы, но достать сигарету не решился. Его уже изрядно тошнило от табачного дыма, но нечто внутри просило еще и еще. Ненасытная шавка. Обойдя дом с трех сторон, он попал в соседний двор, где весело резвилась детвора. Девчонки лукаво поглядывали на мальчишек, норовивших подергать их за косички и волосы вообще, они бегали по всей площадке, перекидывая роль водящего на другого. Константин присел на ближайшую к нему скамейку и широко расставил ноги, как он любил. Была ощутима пустота в правой руке, где обычно покоилась бутылка пива или сигарета. Откинулся на спинку, кисть быстро запахнула пальто. Вздохнул, опуская подбородок на грудь. Конечно, письмо Розы разбередило его, но самообладание никуда не делось, потому что прекрасно помнил дни, когда она пыталась претворить в жизнь свой план. Лукавство и показная хитрость выпирали настолько, что, убежав в другой город, все равно ощущаешь их. Он не боялся, что она заявится сюда, его больше волновало, что она собирается делать, если приедет в этот город. Жить ей негде и не на что, сам Константин не оставит её у себя под любым предлогом, из вокзала и аэропорта ночующих часто выгоняли, на работу не устроится, поскольку пачкать белые ручки она не приучена. Да и зачем ей было ехать сюда? За Константином? Роза – не дура, она наперед знает, что упрямый остолоп не поедет за ней, сколько бы она ни упрашивала. Она не та, чтобы бежать за ней или даже за её юбкой.