«Каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снега, а сверху покрывали, понеже1 великие живут метелицы, которые по-тамошнему называют пурги. И ежели застанет метелица на чистом месте, а стану себе сделать не успеют, то заносит людей снегом, от чего и умирают», вспоминал потом Беринг этот путь.
В марте Беринг добрался до Нижне-Камчатского острога. Здесь уже жил лейтенант Шпанберг, посланный вперед с большей частью команды. На берегу реки Камчатки уже лежали тол
пой е ж е — поточу что.
На Камчатке.
С гравюры середины XYIII века
-
стые бревна лиственницы и другие материалы, приготовленные для постройки корабля.
Через несколько дней после приезда капитана заложили новый бот— «Святой Гавриил».
ill
Прошло больше трех лет с Тех пор, как из Петербурга вышел обоз экспедиции капитана Беринга. Наступил июль 1728 года. Только что построенный бот «Святой Гавриил» стоял у берега реки Камчатки, около Нижне-Камчатского острога. По сходням, переброшенным с судна на мостки, служившие пристанью, таскали с берега кожаные сумы с ржаными сухарями, мешки с мукой, крупой и горохом, вкатывали бочки с соленой рыбой и топленым рыбьим жиром, заменявшим масло.
Небольшое судно с трудом вместило годовой запас провизии для команды в сорок человек.
Тринадцатого июля все жители острога — от старых, седобородых казаков до мальчишек-камчадалов, прислуживавших в казачьих домах — вышли на берег. Старенький священник из маленькой церковки, стоявшей за бревенчатыми стенами Нижне-Камчатского острога, отслужил молебен на палубе. Потом подняли якорь, и «Святой Гавриил» вышел в плавание, к которому готовились так долго.
Тихий океан встретил капитана Беринга небольшим попутным ветром. Бот направился к северу вдоль гористого берега. Чтобы не наткнуться случайно на прибрежные подводные камни, капитан вел корабль по большей части верстах в пятидесяти от земли.
С палубы бота видны были только общие очертания берега, то поросшего лесом, то казавшегося почти совсем голым. А с другой стороны простиралось безграничное серое море. Время от времени на его поверхности вдруг появлялись фонтаны, иногда сразу в двух, трех или четырех местах.
— Киты здесь в немалом числе водятся, — говорили моряки.
Еще чаще изводы высовывалась круглая голова тюленя. А по мере того как продвигались к северу, все больше встречали моржей, плававших целыми стадами.
Через две недели подошли к большому заливу, в который впадает река Анадырь. Несмотря на то что пресной воды уже оставалось мало, капитан Беринг не решился войти в Анадырский залив. Надо было торопиться, чтобы пройти возможно дальше, пока длится лето.
За Анадырским заливом началась Чукотская земля. С корабля она казалась совеем пустынной.
«Везде прилегли к морю каменные хребты, гольцы да тундра», рассказывали Берингу еще в Якутске, когда он расспрашивал о Чукотском крае.
Запас пресной воды стал подходить к концу. Нужно было налить бочки свежей водой. Шестого августа, в праздник Преображения, с корабля увидели небольшой залив. Вблизи стояли горы, которые могли служить прикрытием от ветров.
Бот «Святой Гавриил» вошел в эту бухту. Капитан Беринг послал на берег шлюпку, чтобы осмотреть местность.
Оказалось, что недалеко есть ручей с хорошей водой. Около него, невидимому, недавно останавливались чукчи. Гардемарин Чаплин и матросы, посланные на берег, видели золу от очага и обглоданные кости. Вокруг рос мох п было немало оленьих следов. Но ни людей, ни оленей не встретили.
На другой день налили бочки водой и сделали необходимые измерения, чтобы нанести залив на карту. Беринг назвал его губой Преображения.
Снявшись с якоря, пошли к северу на таком расстоянии вдоль берега, чтобы можно было видеть его очертания, не рискуя вместе с тем попасть на мелкое место.
Восьмого августа вдруг увидели отчалившую от берега лодку. Капитан приказал убрать паруса. Корабль остановился. Впоследствии Беринг так писал о происшедшей встрече:
«Пригребли к нам от берега на лоДке кожаной восемь человек. Спрашивали, откуда мы пришли и чего ради. А о себе сказывали, что чукчи. А как мы стали их призывать к боту, и они, надув пузырп кожаные великие из нерп, а по-нашему тюленьи, высадили одного человека и прислали к нам для переговоров».
Па судне было два коряка, знавшие русский язык, которых Беринг взял с собой как переводчиков. Они понимали чукотский язык, но говорили на нем плохо. Все же они сумели растолковать подплывшему на пузырях чукче, что молено не бояться русских людей, находящихся на корабле. Немного погодя к борту корабля пристала легкая лодка — байдара, сделанная из моржовой кожи, натянутой на деревянный каркас.
На палубу взошли восемь чукчей. Это были широкоплечие, сильные люди в одеждах из оленьих шкур, украшенных полосками разноцветного меха. У них были почти безбородые широкие лица, толстые губы, черные волосы, свисавшие из-под кожаных шапок. Чукчи держались остороншо, но без робости. Видно было, что эти люди привыкли жить независимо и всегда готовы к отпору, если на них нападут. Им сразу дали подарки — иглы, бусы, огниво. Потом стали расспрашивать о Чукотской земле и соседних с нею местах.
юз
Чукотская байдара.
— Сказывали, что к земле-де их всюду прилегло море. Делает две губы и обращается к устью Колымы. А на море, куда Колыма впадает, всегда носит лед, — говорил потом Беринг, вспоминая слова чукчей.
Чукчи говорили то лее, что рассказывали Берингу в Енисейске и Якутске: море, видимо, омывало весь Чукотский полуостров.
Подтверждалось, что Азия отделяется от Америки проливом. Но Беринг должен был убедиться в этом сам. Бот «Святой Гавриил» продолжал плыть вперед. Через два дня увидели большой гористый остров. Капитан назвал его именем святого Лаврентия, память которого праздновалась в тот день, когда открыли остров.
Потом земля круто повернула к востоку, а затем — к северу. Судно шло менсду Чукотским полуостровом и полуостровом Аляской, но берег Америки не был виден. Беринг не заметил поэтому, как вошел в пролив, существование которого должен был доказать.
Земля попрежнему выглядела пустынной.
«По берегу морскому великие, высокие каменные горы, подобны стене крутостью», писал впоследствии Беринг, составляя рапорт о плавании.
Чукча.
С гравюры из атласа к путешествию-Литке вокруг света.
Все чаще бывали туманы. Дни делались короче. И хотя шла еще только первая половина августа, уже чувствовалось, что приближается осень.
Капитан, как всегда рассудительный и осторожный, с тревогой думал о том, что будет, если вследствие случайной аварии корабля или по другой причине придется поневоле зазимовать на этом каменистом, голом берегу.
Между тем земля, около которой шел корабль, стала резко отклоняться к западу, в сторону, противоположную той, где находится Америка. Теперь можно было сделать вывод, что суднопрошло северо-восточный угол Азии и экспедиция, таким образом, достигла цели.
По морскому уставу, командир корабля, принимая важнейшие решения, должен был созывать на совет офицеров. Тринадцатого августа капитан Беринг пригласил на совет лейтенантов. Шпанберга и Чирикова.
— Прошли мы далее шестьдесят пятого градуса северной широты и видим, что земля отклоняется к западу. Надо полагать, достигли мы теперь самого края Азиатского материка и можем сказать, что Азия с Америкой не соединяется. Далее плыть весьма опасно: ежели подымутся противные ветры или попадем в лед, до зимы не воротимся на Камчатку. Да и туманы день ото дня становятся гуще и скрывают берега. И ежели попадем на камни, то не перезимовать благополучно в таком холодном крае. Не пришла ли пора назад воротиться? — сказал Беринг.
Лейтенанты знали, что капитан поставит этот вопрос. Они заранее обдумали ответы. Чириков не любил выступать с речами и