На восьмые сутки Чириков позвал к себе на совет лейтенанта Чихачева и других офицеров. Единогласно признали, что ждать больше бесполезно. А так как высадиться на берег Америки ни здесь, ни в другом месте без лодок было невозможно, то приходилось возвращаться на Камчатку.
Чириков раньше считал необходимым как; можно больше пробыть у Американской земли, чтобы обследовать значительную; часть побережья. Теперь нужно было итти назад, тем более что на корабле оставалось меньше половины бочек с преспой водой, а не имея лодок, нельзя было достать свежую воду.
Судьба Дементьева, Савельева и их спутников так и осталась неизвестной. Были ли они убиты индейцами из племени тлинки-тов, живших в этих местах, или погибли, попав в водоворот вблизи берега, не узнал никто.
Прежде чем взять курс прямо на запад, к Камчатке, капитан Чириков решил пройти еще немного к северу около берега. Он надеялся встретиться с Берингом, корабль которого мог находиться где-нибудь поблизости. Тогда можно было бы задержаться для обследования Американской земли.
Вскоре со «Святого Павла» увидели большую снежную вершину, возвышавшуюся над горным хребтом. Это была та самая гора, которую Беринг за десять дней перед тем назвал. именем святого Ильи.
Чириков приблизился к тому месту, до которого дошел Беринг. Но корабль Беринга уже шел в это время назад к Камчатке, постоянно отклоняясь то в одну, то в другую сторону из-за ветров и туманов.
Капитан Чириков повернул корабль обратно на неделю позже, чем Беринг. Положение Чирикова было особенно трудно, почему что нельзя было достать ни одной бочки свежей воды. Но юн сразу сделал все возможное, для того чтобы команда не погибла, оставшись совсем без воды. По его приказу, стали тщательно собирать дождевую воду, стекавшую с парусов. Она была горька ют смолы, которой пропитывались паруса, но не приходилось юбращать на это внимание.
«Сказывали матросы, что им она здорова. Рассуждали, будто смольною горестью цынгу выгоняет», вспоминал потом Чириков.
Капитан ввел строгий порядок в распределение воды, постепенно сокращая порции, несмотря на мучительную жажду.
Корабль очень медленно продвигался вперед, потому что дули противные ветры, часто переходившие в тяжелый шторм.
В густом тумане несколько раз подходили близко к скалистым островам, тянувшимся цепыо один за другим. Чириков предполагал даже, что они составляют сплошную землю, которую не удается увидеть целиком только вследствие туманов.
У одного из островов увидели алеутов. Они подплыли в байдарках близко к кораблю, но подняться на палубу нс решились.
Алеуты приняли в подарок ножи, а в обмен дали только большую шляпу из древесной коры, четыре стрелы и кусок краски, которой они раскрашивали лица. Получить от них воду не удалось.
Весь август боролись с волнами и туманами. В сентябре погода еще ухудшилась. А между тем силы команды стали быстро слабеть. Число больных цынгою росло с каждым днем.
Чириков тоже захворал. Он долго старался перебороть болезнь и, собрав последние силы, поднимался на капитанский мостик. Но 21 сентября он вынужден был слечь в постель.
«Я весьма от цынги изнемог п находился уже в отчаянии жизни и уже по обычаю был приготовлен к смерти», писал он впоследствии.
Почти в одно время с капитаном слегли лейтенант Чихачев и штурман Плаутинг. Только второй штурман Елагин, сам больной, почти непрерывно находился на палубе, заменяя командира. Время от времени Елагин спускался в каюту Чирикова с корабельным журналом в руках.
Несмотря на все возраставшую слабость, капитан выслушивал доклады и указывал, какой держать курс. Он давал эти указания так умело, что, несмотря на шторм, корабль шел прямп к Авачинскому заливу, каждый раз возвращаясь на правильный путь после невольного отклонения.
Шестого октября умер лейтенант Чихачев. Вслед за ним скончался штурман Плаутинг. Он только несколько часов не до-жил до возвращения: к вечеру того дня. когда его тело опустили в море, вдалеке показалась Камчатская земля.
Десятого октября «Святой Павел» наконец вошел в Петропавловскую гавань. Капитана на руках снесли на берег. Он был так слаб, что не смог даже сесть.
Двадцать пять человек, считая в том числе и людей, пропавших без вести с Дементьевым и Савельевым, погибли во время этого плавания.
Капитан Чириков долго не мог поправиться.
«Поныне нахожусь очень болен и сам о себе поворотиться не могу и буду ли жив — бог весть», писал Чириков капитану Шпанбергу, вернувшись на Камчатку.
Однако свежая пища, жизнь в теплом доме и уход сделали свое дело. Весной 1742 года Чириков стал готовиться к новому плаванию.
Осенью прошлого года, возвращаясь на Камчатку уже совсем больным, капитан Чириков, выйдя в последний раз на палубу, увидел гористую землю, но не мог определить, остров ли это или часть Американского материка, выдвинувшаяся далеко на запад. До этого места надо было плыть от Камчатки около двух недель. Теперь Чириков решил дойти до него во что бы то ни стало.
Это надо было сделать не только для того, чтобы нанести на карту очертания неизвестной земли. Все еще не было никаких вестей о капитан-командоре и его команде. Можно было еще надеяться, что он жив, но высадился где-нибудь, не дойдя до Камчатки из-за повреждения судна. Надо было сделать попытку найти его и спасти.
Пакетбот «Святой Павел» после тяжелого плавания находился не в полной исправности, а команда еще не совсем оправилась. Сам Чириков все еще чувствовал большую слабость.
— Зубы у меня еще не все укрепились и цынготные пятна, с ног не сошли, — говорил Чириков.
Штурман Елагин, единственный морской офицер из команды «Святого Павла» оставшийся в живых, тоже был не вполне здоров.
Тем не менее в конце мая 1742 года «Святой Павел» снова вышел в море.
Через две е половиной недели Чириков сквозь густой туман увидел скалистый берег. Он хотел основательно осмотреть землю, но помешали туманы и подводные камни.
— В стоящей там всегдашней, малослыханной от туманов темности при незнаемых землях принуждены были иметь неусыпное опасение, чтобы сохранить судно. Плаваючи одним судном в таких туманах, что часто далее ста сажен и в день не видно, можно скоро судно со всеми людьми без всякой помощи потерять, — рассказывал потом Чириков.
Он лавировал около неизвестной'земли семь дней, подходя к ней с разных сторон. Удалось выяснить, что это остров. На нем не было заметно никаких признаков жилья. Не было видно и леса. Только берег без зелени, хотя уже наступил июнь, и горы, на которых местами все еще держался снег, были видны с корабля.
Чириков назвал остров именем святого Федора, но впоследствии за ним утвердилось алеутское название Атту. Он известен теперь как самый западный из Алеутских островов.
Пробыть дольше недели у берегов острова, чтобы подробно нанести их на карту, Чириков не смог. Судно, пострадавшее от штормов во время прошлого плавания, было недостаточно наделено. Сам капитан Чириков чувствовал, что снова заболевает цынгой.
«Я и отправился на море от полученной в прошлой кампании болезни не в совершенной свободе. А от трудов настоящей кампании, в которой в опасные случаи принуледен был многие ночи пробыть без сна, несходно с палубы, пришел в такую слабость, что у лее насилу ходил», писал он впоследствии в Адмиралтейств-коллегшо.
Семнадцатого июня «Святой Павел» пошел обратно к Камчатской земле. Но капитан решил вести судно не прямо к Авачин-скому заливу, а нтти несколько севернее, чем шел вперед.
— Хотели посмотреть, не найдется ли еще какая-нибудь земля, — говорил потом Чириков.
Через пять дней действительно увидели большой гористый остров и пошли вдоль его южного берега.