Когда доплыли по Лене до того места, где впадает в нее Витим, Гмелин решил подняться на лодке по этой реке и ее притоку Нижней Маме, чтобы осмотреть залежи слюды, которую здесь добывали в глухой гористой местности, заросшей густым лесом. Он взял с собой Крашенинникова и поручил ему осмотреть одно из месторождений слюды.
Потом, когда сделали остановку в Олекминеком остроге, Гмелин послал Крашенинникова осмотреть соленый источник у ручья Каитендей. Путь туда шел вверх по берегу реки Вилюя тайгой, через которую было нелегко пробираться даже с помощью проводника, взятого в Олекмин-с-ком остроге. Но Крашенинников точно выполнил поручение, описав источник и залежи соли невдалеке от него.
В сентябре, когда начали уже дуть холодные осенние ветры, приплыли в Якутск.
Беринг все еще был в Якутске. Но большую часть провианта и материалов уже завезли в Охотск, и капитан Шпанберг начал там строить корабли для плавания по Тихому океану.
Академики провели зиму в Якутске. Гмелин, как обычно, обрабатывал собранные летом коллекции растений, а Миллер изучал архив Якутского воеводства, где нашел много документов, важных для истории Сибири.
Когда пришла весна 1737 года, Миллер и Гмелин должны были решить, куда ехать дальше.
Капитан-командор уезжал в Охотск. По первоначальным планам, академики должны были сопровождать его туда, а затем переправиться на Камчатку. Но шел уже четвертый год, с тех пор как они покинули Петербург. За это время было собрано столько материалов, что их хватило бы на несколько книг о природе, географии и истории Сибири.
Гмелин и Миллер рассчитывали на обратном пути продолжать наблюдения, сделав несколько дополнительных поездок в сторону от обычной дороги. Поэтому обратное путешествие должно было продлиться не меньше, чем путь вперед. А между тем путешествие на Камчатку могло занять еще около двух лет. К тому же путь в Охотск был очень тяжел, а жизнь на Камчатке была связана со многими лишениями.
«Нам пришлось бы там отказаться от наших привычек и всяких удобств», писал впоследствии Гмелин.
И сам собой наметился выход: Гмелин и Миллер решили послать на Камчатку Крашенинникова.
г
В середине августа 1737 года в Охотск приехали верхом пять человек : студент Крашенинников, переписчик Аргунов, находившийся в его распоряжении, солдат и два якутских служилых казака, посланные с вьючными лошадьми.
Охотск стал в это время людным местом. Старый острог, в котором десять лет назад стояло всего одиннадцать изб, был заброшен. Вдоль моря на низком песчаном берегу вытянулись в линию три десятка домов, изб и складов с запасами экспедиции. Капитан-командор и подчиненные ему морские офицеры уже прибыли в Охотск. Плотники, кузнецы и матросы работали на постройке кораблей. А на воде покачивались суда-ветераны: боты «Фортуна» и «Святой Гавриил», построенные во время первой экспедиции Беринга.
Крашенинников поместился в одном из домов, где жили уча-
Охотск.
С гравюры из книги С. П. Крашенинникова
«Описание земли Камчатки», СПБ. 1755.
стники экспедиции невысокого ранга, и стал узнавать, когда и как можно направиться на Камчатку. Оказалось, что в начале октября туда пойдет бот «Фортуна», чтобы отвезти назад служилых, привозивших ясак, собранный на Камчатке, и доставить муку, соль и разные припасы для камчатских острогов.
Крашенинников не стал терять время в Охотске. Он начал наблюдать погоду: измерял температуру воздуха в разные часы и количество дождевой воды, записывал показания барометра и отмечал направление ветра, как это обычно делал Гмелин.
В Охотске Крашенинников достал списки тунгусов-ламутов, плативших ясак. Из этих списков он извлек сведения о том, сколько ламутских родов кочует в Охотском крае и какое число людей насчитывает каждый род.
— Весьма было бы полезно получить для кунсткамеры ламутскую одежду, — говорил Крашенинников.
Он постарался достать меховые ламутские одежды, украшенные полосками разноцветного меха.
СтарЬжилы Охотского острога рассказывали, какие звери, рыбы и птицы водятся в окрестностях. Крашенинников составил список животных края и сам описал трех рыб. Он привел в порядок дневник, который вел шесть недель в пути от Якутска до Охотска, и составил описание этого пути.
Первого октября Крашенинников отправил это описание и собранные в Охотске материалы в Якутск, чтобы оттуда их переслали Гмелину и Миллеру. А через три дня Крашенинников отплыл на Камчатку.
— На Камчатке хлеб только зажиточные люди едят, да и то по праздникам. А в будни едят вяленую рыбу, юколу, вместо хлеба, — рассказывали Крашенинникову еще в Якутске.
Действительно, доставлять муку на Камчатку было так далеко и трудно, что она стоила там очень дорого. Поэтому академики, посылая туда Крашенинникова, устроили так, что он получил в Якутске по твердой казенной цене запас муки на два года.
Крашенинникову выдали вперед жалованье, которое он получал по сто рублей в год. Часть этих денег он употребил на покупку разного провианта для жизни на Камчатке. Отплывая из Охотска, он взял с собой эти запасы.
Старый бот «Фортуна» только первые десять часов благополучно плыл по Охотскому морю. Затем обнаружилась течь. Как ни старались откачивать воду, она прибывала с каждым часом.
«Такое учинилось нещастье, что судно вода одолела и уже в шпагат забиваться стала. Все, что было на палубах, также и из судна груз около четырехсот пудов, в море сметали и так едва спасались», вспоминал потом Крашенинников.
В море бросили не только мешки с мукой, которую вез Крашенинников, но п сундучок с его одеждой и бельем.
— Осталась у меня одна только рубашка, — сказал Крашенинников.
Десять дней плыли по морю, пока показалось устье камчатской реки Большой, куда должно было войти судно. Но мытарства не кончились: волны выбросили судно на песчаную косу, через которую перекатывалась вода во время прилива.
Только через пять дней из Болынерецкого острога, стоявшего в тридцати верстах от устья, прислали к судну баты, как называл ись лодки камчадалов.
В Большерецком остроге, как обычно обнесенном бревенчатыми стенами, было всего тридцать казачьих изб, дом управителя, называвшегося здесь приказчиком, и несколько казенных строений. Но этот острог все же считался в то время важнейшим на Камчатке, и его приказчик мог давать распоряжения управителям других острогов.
Крашенинников предъявил приказчику привезенные из Якутска указы. В них было сказано, что надлежит оказывать всяческое содействие студенту Крашенинникову: давать по его требованию служилых для различных поручений, доставлять ему лодки для летних и нарты для зимних поездок, проводников и толмачей-переводчиков.
Слова «студент Императорской Академии наук» не могли быть понятны приказчику. Поэтому они звучали как-то особенно внушительно.
Приказчик знал, что в Петербурге, откуда приехал Крашенинников, сосредотачивается высшая власть. Но приезжий был одет небогато, молод, и в его команде находился всего один якутский писец. Приказчик решил, что с приезжим следует ладить, но из его требований выполнять лишь те, которые не будут причинять слишком много хлопот.
Приказчик отвел Крашенинникову квартиру и дал ему для различных поручений молодого служилого казака Степана Шишкина.
Крашенинников получил от академиков много наставлений при прощании.
— Собирайте растения, составьте реестр всем камчатским зверям, птицам и рыбам. Опишите, какими ловушками их добывают камчадалы. Да не забудьте наблюдать погоду, — говорил Гмелнн.
— Обычаи, нравы и поведение тамошних народов опишите. Во всех острогах старые приказные дела пересмотрите и что до. истории и географии касается, выписывайте. И все пути по Камчатке опишите, — напоминал Миллер.
— На Камчатке есть великие огнедышащие горы и горячие ключи. Нужно собрать о них точные известия. Да еще надо вам завести в одном каком-либо месте — скажем, Большерецке— огород и испробовать, какие овощи там вырастут. Для сего разные семена с собой возьмите, — советовал Гмелин.