А однажды поздно вечером все, кто плыл на «Неве», вдруг почувствовали очень сильный толчок. Капитан Лнсянский, который в это время читал у себя в каюте, выбежал на палубу, думая, что судно ударилось о подводный камень.
За кормой виднелась громадная туша, над которой вились птицы. Капитан понял, что «Нева» наскочила на мертвого Кита.
Три недели дули попутные ветры. За это время корабли успели пройти путь от острова Святой Екатерины к югу почти до конца Южноамериканского материка.
«Счастливое плавание наполняло мысли наши приятным воображением. Мы мечтали, что через несколько недель принесены будем в благословенные страны Великого океана. Оказалось, что мы дерзновенно хотели полагаться на всегдашнее благоприят-ство ветра», писал потом Крузенштерн.
Когда корабли, идя в открытом море далеко от берега, приблизились к широте мыса Горн, их встретили холодная погода, всегда мрачное небо и противные ветры.
Мыс Горн не напрасно пользовался дурной славой у моряков. Здесь часто бывали опасные штормы. В случае аварии судна нельзя было бы его починить, потому что не было удобной гавани, а на берегу рос лишь мелкий кустарник.
Около мыса Горн на «Неву» и «Надежду» налетел шквал необыкновенной силы. Он изорвал в клочья новый парус, который не успели убрать на «Неве». Порывы ветра сопровождались градом и снегом. Потом начался шторм, продолжавшийся три дня.
— Волны носились здесь, как горы. Они ударяли в корабль с такой свирепостью, что выломали на верхней палубе часть со ограды, — вспоминали впоследствии моряки.
Однако существенных повреждений корабли не получили. На другой день после того как утих шторм, мыс Горн остался позади: «Надежда» и «Нева» вошли в Тихий океан.
Он принял корабли почти так же неприветливо, как их проводил Атлантический океан. Погода была по большей части пасмурна. Сильно качало. По ночам стояли туманы, и с одного корабля нельзя было видеть другой. Время от времени стреляли из пушек и жгли яркий фейерверк, чтобы не разойтись в разные стороны.
В ночь на 25 марта дул сильный ветер, шел дождь, был густой туман. На «Надежде» стреляли несколько раз, но не получали от «Невы» ответа. А когда на следующий день прояснилось, оказалось, что «Неву» потеряли из виду совсем.
Капитан Крузенштерн предвидел, что корабли могут разлучиться в туманную и бурную погоду. Он заранее сказал Лисян-скому, что следует делать в этом случае. «Надежда» и «Нева» должны были идти к Маркизским островам, лежащим в Тихом океане между южным тропиком и экватором. К этому архипелагу относится группа Вашингтоновых островов, открытых всего за двенадцать лет до плавания «Надежды» и «Невы» и еще не изученных в то время.
Лейтенант Гергест, совершивший в 1792 году кругосветное
плавание с известным мореплавателем Ванкувером, посетил один из этих островов — Нукагиву.
«Там есть превосходная бухта, вдающаяся глубоко внутрь острова и окруженная прелестнейшими и плодоноснейшими берегами. Ручей с прекрасной водой, впадающий в бухту, довершает ее превосходство. Остров населен миролюбивым племенем», рассказывал лейтенант Гергест.
Крузенштерн выбрал Нукагиву для того, чтобы дать отдых команде, запастись свежей провизией и описать остров, почти совсем не исследованный. Капитан Лисянский должен был идти к Нукагиве для встречи с «Надеждой», если потеряет ее из виду. А так как Крузенштерн предполагал в случае благоприятной погоды зайти по пути к Нукагиве на остров Пасхи, то и «Нева» должна была, если удастся, побывать там, чтобы получить сведения о «Надежде».
Туманы и ветры, разлучившие корабли, продолжались несколько дней, потом сразу потеплело. А когда в середине апреля «Надежда» перешла южный тропик, наступили такие же солнечные, жаркие дни, как в то время, когда плыли от Тенерифа к Бразилии.
Ровно дули попутные пассатные ветры, и команда отдыхала от напряженного и опасного труда во время длительных штормов. Матросы чинили паруса, разорванные порывами ветра. А на корме раздавались удары молота о наковальню: корабельный кузнец ковал из железа ножи и топоры. Капитан хотел в обмен на эти изделия получить бананы, кокосовые орехи и свиней и а острове Нукагива.
Прошло три месяца с тех пор, как отошли от берегов Бразилии. К вечеру 6 мая с палубы «Надежды» увидали вдали довольно большой гористый остров. Когда подошли ближе, рассмотрели высокие черные скалы и белую пену прибоя у прибрежных камней. Перед капитаном Крузенштерном и его командой был долгожданный остров Нукагива.
Вход в залив, о котором рассказывал лейтенант Гергест, не был виден, а между тем ветер начал свежеть. Крузенштерн решил отойти дальше, чтобы ночью волны не выбросили судно на камни. На другой день рано утром подошли ближе к острову.
У
входа в гавань на острове Нукагива.
С гравюры ив книги Лангедорфа.
Теперь видны были не только черные скалы, но н яркая зелень деревьев. Капитан приказал спустить шлюпки, которые могли, не опасаясь подводных камней, подойти к острову, чтобы найти удобный вход в залив и промерить глубину.
Вдруг из-за скалистого мыса появилась и направилась к кораблю длинная, узкая лодка. В ней сидели восемь темнокожих, почти голых гребцов. На носу лодки был прикреплен большой белый флаг.
— Среди них, должно быть, европеец, — с изумлением сказал Крузенштерн.
С корабля бросили в лодку веревочную лестницу, и пп ней
быстро поднялся невысокий сухощавый человек. Вся одежда его состояла из пояса вокруг бедер, а кожа от загара была почти такой же красновато-коричневой, как и у его спутников, но липом он походил на европейца. Подойдя к капитану, он заговорил с ним по-английски и назвал свое имя: Робертс.
Он рассказал, что был матросом на английском купеческом корабле и плавал по разным морям и океанам. Однажды команда взбунтовалась против капитана, овладела кораблем, а Робертс, не пожелавший принять участие в мятеже, был высажен на остров Нукагпва. С тех пор он прожил здесь уже семь лет, изучил язык туземцев и женился на родственнице короля.
Крузенштерн хорошо знал, что матросы кораблей, плававших по Тихому океану, не раз убегалп, чтобы поселиться на каком-либо острове, где круглый год как будто длитс-я летний праздник и сама природа дает людям все нужное для жизни почти без всякого труда с их стороны. А во время плавания капитана Кука однажды попытался самовольно остаться на одном из таких островов не только матрос, но и мичман. Крузенштерн и его спутники, однако, не стали подвергать сомнениям рассказ Робертса о том, как попал он на Нукагиву.
Капитан с радостью принял предложение англичанина, провести «Надежду» в бухту и помогать при переговорах с обитателями острова. Еще никогда мореплавателям, описывавшим тихоокеанские острова, населенные первобытными народами, не случалось найти человека, который мог бы стать переводчиком и хорошо знал бы быт людей, считавшихся дикарями.
А Робертс к тому же показал удостоверения, полученные им от капитанов двух американских торговых кораблей. Эти капитаны подтверждали, что он оказал много ценных услуг, когда их корабли зашли в гавань Ыукагивы.
Робертс сказал, что один из туземцев в лодке — брат короля.
«Мы тотчас разрешили его высочеству взойти на борт корабля», вспоминал потом Крузенштерн.
На палубу взобрался с несколькими спутниками высокий, хорошо сложенный голый человек, с головы до ног покрытый татуировкой. Он держался очень робко и едва решился взять протянутую ему руку.
Редкие гости, переговариваясь друг с другом, прошлись по палубе и выразили желание вернуться на берег.
Житель острова Нукагива.
С гравюры из атласа Крузенштерна.
— Мы одарили их иголками и ножами, а брат короля сверх того получил три аршина красной материи. В восторге они прыгнули один за другим через борт прямо в воду и подплыли к своей лодке, — рассказывали потом моряки.