– Ну что, мисс, вы ведь не захотите поднимать шум, не так ли? – он тихо засмеялся, чувствуя ее попытки вывернуться из его рук. Он плотнее прижал ее к себе, чтобы она не сопротивлялась.
– А теперь ты дашь мне свой маленький ключик, и после этого мы с тобой приятно побеседуем в твоей каюте!
Элизабет боролась изо всех сил, но Хокинс скрутил ей руку и спокойно вынул ключ из ее обессилевших пальцев. Усмехаясь, он открыл дверь и грубо втолкнул ее в каюту.
Свеча, зажженная перед уходом, все еще горела на стене, и в ее слабом мерцании она увидела, что на ухмыляющейся физиономии Хокинса застыло выражение настоящего торжества. Он захлопнул дверь и запер ее изнутри. Она отпрянула. Нет! Этого не может быть! Все это происходит не с ней! В его глазах читалась только ненависть, или нет, не только – что-то еще. Что же? Похоть, бешеное возбуждение. Она поняла, что ждет ее в скором времени – именно сегодня, сейчас. Обессиленная и устрашенная, Элизабет в растерянности ловила ртом воздух.
– Нет! Нет! Выйдите вон! Вы пожалеете, если сделаете это!
– Я пожалею, если не сделаю этого! – ухмылялся он бесстыдно и вдруг неожиданным рывком снова заломил ей за спину руки и швырнул на постель, придавив сверху всей своей тяжестью. Элизабет снова попыталась закричать, однако Хокинс ударил ее по лицу один раз, другой, третий, до тех пор, пока она не застонала от боли. Каюта показалась ей расплывчатым темным пятном, голова кружилась и болела, словно в нее вонзился миллион светящихся игл; почти потеряв сознание, она чувствовала его вес, прижимающий ее к постели, горячее зловонное дыхание прямо возле своего рта, шеи… И вдруг его руки принялись безжалостно терзать платье, потом нижнее белье, и вот уже ее девичья грудь оказалась совершенно обнаженной. Хокинс хрипло вздохнул от удовольствия и принялся ласкать ее своими волчьими руками. Элизабет неистово брыкалась под ним, боль и шок от всего происходящего заставляли стонать и плакать. Между тем его губы отыскали ее соски и принялись терзать их с новой неистовой силой. Бессознательно она нащупала его липкие всклокоченные волосы и вцепились в них с отчаянной силой. Чертыхаясь, он поднял голову и снова принялся бить ее по голове, по лицу.
– Ах, тебе нужна грубость? Пожалуйста, можно и так, если ты хочешь! – тяжело дышал он ей в ухо.
– Ради Бога, дайте мне уйти! – умоляла она, ослепленная его ударами. – Пожалуйста… не делайте этого!
Он захохотал в жестоком удовлетворении.
– А, прекрасная леди может даже просить? Даже умолять? Не надейтесь, ничего хорошего из этого не выйдет, дорогая мисс. Я хочу вас, и я вас получу.
Теперь он принялся целовать ее отвратительными, бешеными поцелуями и удивился, когда она начала извиваться под ним, как червяк. Хокинс не знал, что ему больше нравится: ее губы или ее грудь. Он переходил от одного к другому в совершенном восторге.
– Нет… Нет! – застонала Элизабет, но ее стоны только веселили его, и он, все больше распаляясь, потянулся руками ниже. Ее окатила новая волна паники, а вместе с ней и новый приступ отчаяния. Волосы Элизабет растрепались и упали на лицо: всклокоченные и влажные от пота, они мешали ей дышать. Теперь она уже боролась в последнем безнадежном порыве, и когда его пальцы оказались слишком смелыми, истошно закричала.
Внезапно над их головой раздались звуки быстро бегущих ног. Она явственно расслышала хриплые голоса сверху и стук тяжелых подошв. Неужели кто-то услышал ее крики? Неужели кто-нибудь, Генри, или капитан Милз, или какой-нибудь матрос сейчас, сию минуту, откроют дверь и придут ей на помощь?
Хокинс тоже услышал звуки наверху. Он несколько отвлекся от своего занятия и привстал на постели, жадно вслушиваясь.
– Черт побери, – свирепо просвистел он. – Чтоб они там все провалились!
Он быстро поднялся с кровати и полез в карман. В его руках сверкнул кинжал. Хокинс щелкнул по нему пальцами, хрюкнул от удовольствия, глядя на него, и поспешил к двери. Перед тем как окончательно убраться, вдруг остановился и посмотрел в сторону Элизабет. Она постаралась сесть на кровати, но все еще была всклокочена и дрожала. Он подмигнул ей и сказал:
– Дорогая мисс, держу пари, что когда эти каперы примутся за вас, вы тысячу раз пожалеете о том, что не находитесь в постели со мной!
– Каперы! – прошептала она в ужасе.
Хокинс кивнул:
– Один из наблюдателей заметил их два дня тому назад, перед штормом. Капитан надеялся, что шторм нас спасет и мы скроемся в тумане. Ну а я лично только высчитывал, когда же они наконец нападут! – Он злобно заулыбался, глядя на ее искаженное страхом лицо. – Желаю вам удачи, дорогая мисс! Удача вам теперь очень пригодится!
С этими словами он выскользнул из каюты. Элизабет быстро привела себя в порядок, запахнула платье и стремительно поднялась на палубу. Значит, их атаковали каперы! Господи помилуй, что может быть хуже! Она прекрасно знала, насколько малы шансы простого торгового судна ускользнуть от специально приспособленного для войны и погони легкого пиратского корабля. А «Молот ветров» имел только шесть пушек и весьма ограниченный запас пороха. Эта тяжелая неуклюжая посудина совершенно не могла сравниться с подвижным, прекрасно вооруженным пиратским судном. Каперы просто не могли не победить!
При мысли о том, что мятежники возьмут ее в плен, у Элизабет закружилась голова, и она в изнеможении привалилась к стене, почти не замечая, что происходит. А между тем вокруг царили беспорядок и суматоха. Матросы кричали, носились по палубе с кинжалами в руках, кто-то размахивал шпагой, кто-то приспосабливал у борта тяжелую пушку, кто-то катил бочонок с порохом. В их глазах застыли страх и мрачное отчаяние. Мимо прошмыгнул Генри, бледный и взволнованный. Элизабет заметила, что капитан Милз стоит на верхней палубе и отдает приказания находящимся внизу матросам. Зачем-то она начала медленно протискиваться к нему, в растерянности почти не замечая сновавших вокруг людей. Но капитан Милз едва взглянул в ее сторону. Он пристально всматривался куда-то в туман, одновременно ни на минуту не упуская из виду работающих на нижней палубе людей.
– Мисс Трент! – обратился он к Элизабет. – Иди в свою каюту, детка, и молись, чтобы Бог сотворил чудо!
– Я могу чем-нибудь помочь? – прокричала она в ответ.
– Уйди с палубы! – скомандовал он. – Если пираты тебя заметят, то будут сражаться, как дьяволы! У нас и без того хлопот хватает! А теперь послушайте меня, мисс, идите в свою каюту и заприте дверь! И не выходите ни в коем случае!
Элизабет пошла вниз тем же путем, как пришла, но вдруг раздался ужасный вопль, и, оглядываясь по сторонам, она заметила, что за бортом, в тумане, начала неясно вырисовываться серая громада приближающегося к ним корабля. Среди матросов произошло минутное замешательство, потом все как будто одновременно вздохнули, а затем раздался оглушительный грохот. «Молот ветров» затрясся, словно тонкое деревце под ударами ветра. На какую-то секунду Элизабет показалось, что снова начался шторм и вокруг раздавались удары грома. Но затем, видя вьющийся дым и раненых матросов, она наконец поняла, что они попали под неприятельский огонь. Элизабет вжалась в стену, ужас парализовал ее. Из тяжелой, туманной мглы раздался холодный повелительный голос: