Наконец капер сделал последний удачный выпад, и шпага выпала из ее раненой руки. Элизабет медленно подняла голову – на нее смотрели странно улыбающиеся глаза. Противник приставил клинок к ее груди.
Бледная от ужаса, она начала медленно отступать назад. Пират преследовал ее, не опуская шпаги. «Он собирается меня убить! – эта дикая мысль неотступно вертелась в ее мозгу. – Он наверняка собирается меня убить!» Дальше отступать было некуда, за ее спиной оказалась стена. Дрожа всем телом, Элизабет замерла. Ее глаза неотступно следили за блестящим клинком, неумолимо направленным в ее грудь. Человек остановился и приставил шпагу к ее горлу. Элизабет скосила на клинок дикий, затравленный взгляд, а противник казался удивительно спокойным.
– Сдавайся! – скомандовал он своим ледяным, надменным голосом. – Сдавайся мне, капитану Александру Бурку, и становись моей пленницей. Или принимай участь побежденных, – он холодно и злорадно ухмыльнулся. – Смерть!
Элизабет попыталась что-то сказать, но голос изменил ей. Потрясения сегодняшней ночи окончательно сломили ее.
– Твой выбор? – Он еще сильнее надавил шпагой на ее горло.
– Сдаюсь, – прошептала она бессильно.
Элизабет показалось, что каюта начала вертеться перед ее глазами и превратилась в одно расплывчатое светящееся пятно. Смутно она еще различила выражение удовлетворения на его лице, а затем все исчезло – ее поглотила сплошная тяжелая чернота.
Глава 5
Она лежала в своей мягкой шелковой постели в доме Трентов, под розовым одеялом, которое плотно укутывало ее до самого подбородка, а из камина по комнате распространялось уютное, ласковое тепло. Ей было хорошо и спокойно, рядом с ней стоял дядя Чарльз и звал ее на завтрак. Его голос долетал до нее как будто сквозь туман… он все звал ее… звал… Нет, что-то не так! Голос не был похож на дядю Чарльза, это был… какой-то другой голос, ужасно знакомый. Он все звал ее… звал…
– Крошка! Эй, крошка, вставай наконец!
Очень медленно Элизабет открыла глаза. Память с трудом возвращалась к ней. Она находилась вовсе не в своей комнате в доме Трентов. Это была совершенно другая комната, очень странная, незнакомая, и она лежала на огромной, высокой и мягкой кровати орехового дерева. Какой-то черноволосый мужчина стоял возле нее с нахмуренным лицом и обращался к ней с какими-то словами. Глядя на него, она вспомнила происшедшие накануне события. Вздох вырвался у нее из груди.
– Ну вот ты и пришла в себя, – спокойно сказал ее странный собеседник. Хмурое выражение исчезло с его лица, и на губах заиграла холодная улыбка.
– Что… случилось? – Элизабет беспомощно старалась унять дрожь в голосе.
– Ты слегка расшиблась, детка. К счастью для тебя, моя реакция оказалась очень быстрой, и я смог отдернуть шпагу прежде, чем ты на нее упала. Таким образом, ты просто свалилась на пол.
Не в силах произнести ни слова, Элизабет в ужасе разглядывала стоящего перед ней человека, а также комнату, в которой оказалась столь неожиданным образом. Это была на удивление большая, сплошь обшитая деревом каюта, равномерно освещенная масляной лампой, стоявшей возле кровати на большом орехового дерева столе. Возле стола размещалось кресло, а у стены располагались комод, умывальник, маленький круглый столик и еще одно кресло. Кровать была покрыта пестрым лоскутным покрывалом. Обстановка в каюте была скромной, но весьма опрятной, гораздо более удобной, чем та, в которой она вынуждена была жить на «Молоте ветров». Наконец-то Элизабет с полной ясностью осознала, что стоящий перед ней человек – командир пиратского корабля. Смутно она начала припоминать даже его имя… да-да… он назвал себя… капитан… капитан Александр Бурк.
Как будто читая ее мысли, он бесстрастно, нараспев принялся ей подсказывать:
– Ты, наверное, помнишь, что произошло между нами совсем недавно? Ты попросила пощады и стала моей пленницей. – Его глаза весело сверкнули. – Надеюсь, ты хорошо все помнишь и тебе не надо об этом напоминать с помощью шпаги?
– Нет! – с готовностью вскрикнула Элизабет, так что он снова улыбнулся, а она со злостью закусила губы. Вот теперь он заметил ее страх – как она ненавидит себя за это! Ей следует вести себя осмотрительнее. Элизабет гордо приподняла подбородок и холодно произнесла:
– Я все помню, капитан Бурк. Ни о чем напоминать не надо. Только умоляю вас, скажите мне, что произошло после моего падения?
При этих словах он как будто еще более развеселился.
– Ах, прекрасная леди беспокоится. Очень хорошо, мадам, я вам скажу. Я взвалил вас на плечи, как мешок с картошкой, и таким образом приволок на борт моего «Шершня», в мою собственную каюту, где вы теперь и находитесь. Ваши вещи принесли сюда следом за вами. – Он кивнул в угол. Там стоял ее чемодан, беспорядочно набитый скомканными вещами. – Ты, наверное, хочешь узнать, что произошло с матросами твоего корабля?
Элизабет кивнула. Теперь она чинно сидела на кровати, скрестив на коленях руки.
– Все они закованы в цепи и посажены в трюм. Утром я разыщу среди них капитана и займусь им отдельно. Его посадят под замок в особую каюту и поставят охрану. Несколько своих людей я оставил на вашем корабле, и они поведут его за нами вслед. – Он сделал паузу. – Неплохая добыча! За нее нам полагается хорошее вознаграждение! – В его словах слышался трезвый расчет. – Но самая ценная добыча – это ты, моя дорогая!
Он потянулся рукой к ее белокурым локонам.
Элизабет отпрянула. Ее глаза засверкали голубым огнем.
– Не дотрагивайтесь до меня, сэр, – сказала она холодно.
Бурк внимательно посмотрел на нее: растрепанная, с пылающими щеками, девушка показалась ему очень забавной.
– Я тебя уверяю, моя дорогая, что обязательно буду до тебя дотрагиваться, и очень часто. Но не беспокойся, ты будешь этим довольна.
Элизабет с воплем вскочила с постели и кинулась к противоположной стене каюты. Он даже не пытался ее остановить. Просто наблюдал за ее движениями – прямо золотоволосая львица, пойманная в клетку.
– Ради Бога, оставьте меня в покое! – кричала Элизабет, мечась по каюте. – Дайте мне уйти! Я ничего плохого вам не сделала!
Он произнес своим бесстрастным, насмешливым голосом:
– Дать тебе уйти? Но куда, моя глупенькая красотка, в открытый океан? Хорошо, будь моей гостьей, если тебе это больше нравится.
Она снова закусила губу, глядя на него с мучительным беспокойством. Элизабет никогда не встречала подобного человека раньше – такого хладнокровного, так хорошо умеющего держать себя в руках. Ей смутно вспомнился лорд Мильбурн в ту ночь, когда он сыграл с ней эту глупую шутку во время прогулки по саду. В капитане Бурке она заметила то же холодное обаяние. Но было еще что-то. Что-то безоговорочно, безусловно привлекательное – эта суровая неукротимая сила, это красивое мускулистое тело, эта копна давно нечесаных черных волос, эти серые глаза, смотрящие ясно и непреклонно.
Она слышала, что всех американцев обычно считают невоспитанными, грубыми увальнями, но у этого человека была настоящая грация, мягкие, сдержанные манеры делали его похожим на английского аристократа. Он обладал острым умом, упрямством в достижении цели, силой характера. Казалось, ему было не больше тридцати лет. Внезапно ее поразила мысль, как такой человек мог стать капитаном пиратского судна. Для этого в нем было слишком много утонченности. По внешнему виду она бы скорей отнесла его к разряду лордов, владельцев какого-нибудь приличного поместья в каком-нибудь благополучном королевстве. Элизабет долго и внимательно его изучала, пока он снова не заговорил с ней, давясь от смеха: