– Что? – Элизабет не поверила своим ушам.
– Это правда. И частично по моей вине. – Она с несчастным видом повернулась к Элизабет. – Мы… Бен и я, встретились сегодня рано утром и решили погулять перед работой. Мы стараемся проводить вместе как можно больше времени, – робко объяснила она.
– Понимаю.
– Ну и вот, сегодня утром мы совершенно потеряли представление о времени. Видите ли, Бен попросил меня стать его женой.
– Кэрри! Как прекрасно! Это должен быть счастливейший день в твоей жизни!
– Да, он именно так и начался, но потом… потом оказалось, что мы опаздываем на работу… Я бежала всю дорогу! Но вот Бен… – она безнадежно оборвала на полуслове.
Элизабет удивленно смотрела на нее.
– Ты хочешь сказать, что Александр Бурк выгнал его за то, что он на несколько минут опоздал сегодня утром?
– Это правда, мисс Трент. Такое уже случалось один или два раза. Хозяин обычно не обращал на это внимания. Но тут, однако, мистер Бурк рассердился на Бена. Верфь с трудом справляется с потоком правительственных заказов на корабли, и мистер Бурк считает, что сегодня его люди должны работать особенно усердно. – Она вздохнула и снова вытерла глаза носовым платком. – Во всяком случае, он уволил Бена сегодня утром, причем сделал это публично! Бен просто в бешенстве! Он поклялся, что не вернется на верфь, даже если Александр Бурк будет умолять его на коленях! Теперь, – Кэрри снова глубоко вздохнула, – мы должны отложить нашу свадьбу. Бен сказал, что будет искать другую работу, но сейчас это не так просто. – У нее из глаз снова полились слезы, и она закрыла лицо руками. – Мисс Трент! Я не знаю, что нам теперь делать!
Элизабет погладила ее по плечу. По мере того как Кэрри рассказывала, Элизабет приходила в себя. И теперь она произнесла:
– Кэрри, я хочу, чтобы ты успокоилась. Все устроится.
Девушка, посмотрела на нее недоверчиво.
– Обещаю тебе это. Все устроится в скором времени, – повторила она твердо. – А теперь вытри слезы и дай, пожалуйста, мое платье. У меня сегодня еще множество важных дел.
Она покинула магазин, уверив Кэрри, что все будет хорошо, но знала, что та ей не поверила. На улице Элизабет сбросила маску сострадания и позволила бушующему в ней гневу выйти наружу. Она села в экипаж, не сказав груму ни слова, и просидела так в полном молчании всю дорогу домой. Когда приехала, было обеденное время, поэтому точно знала, где найти Алекса: он всегда проводил час перед обедом в своей библиотеке, просматривая документы.
Элизабет резко постучала в дверь, не дожидаясь ответа, открыла ее и вошла.
– В чем дело? – Алекс сидел за низким ореховым письменным столом, черные волосы всклокочены и спадали на лицо. Он выглядел усталым, под глазами виднелись круги, а рот был искривлен в нетерпеливой гримасе.
– В чем дело? – повторил Алекс, глядя на нее.
Элизабет захлопнула за собой дверь и приблизилась к столу. Руками она уперлась в бока, так что вид у нее был весьма вызывающий.
– Ты выглядишь усталым. У тебя был, наверное, трудный день? – спросила Элизабет спокойным голосом.
– Именно так и было. Сейчас на верфи много работы, но чрезмерно мало времени и рабочих рук, – ответил он устало.
– Понятно. Именно поэтому ты увольняешь одного из своих лучших работников. – В этот раз она уже не скрывала ядовитую интонацию в голосе.
Наступило молчание, во время которого они смотрели друг на друга, и глаза Алекса постепенно угрожающе сужались.
– Вот в чем дело! – прорычал он. – Значит, ты пришла за него просить, не правда ли? Я должен был догадаться. Так что, Бен Тукер один из твоих любовников, Лиззи? Ты всегда была увлечена им, разве не так?
– Все правильно, проклятый дурак! Увлечена им! И ничего больше! – Она тяжело дышала, несмотря на свою решимость сохранять спокойствие. – Надо полагать, дружба является чем-то таким, чего ты не способен понять, но это теперь уже не важно. Я хочу знать, почему ты увольняешь одного из своих наиболее проверенных людей, когда ты только что сказал мне о нехватке людей и времени.
– Он сегодня утром опоздал. И не в первый раз. Для этого нет Никакого оправдания.
– Сегодня у него состоялась помолвка!
– Что?! – Ему в лицо бросилась кровь, он в бешенстве вскочил на ноги. – Помолвка? С тобой?!
Элизабет расхохоталась:
– Ты когда-нибудь слушаешь, что я тебе говорю? Бен – мой друг, и это все, что есть между нами. Он сделал предложение Кэрри Петерсон как раз сегодня утром.
– Петерсон? Дочке Джона Петерсона?
– Да. Я сегодня разговаривала с ней, и можешь быть доволен – ты сделал ее несчастной в день, который должен был стать одним из счастливейших в ее жизни. И Бена тоже.
Алекс стремительно сел в кресло. Пальцы запустил в копну своих черных волос.
– Черт возьми!
– Правильно. – Элизабет села в кресло с изогнутой спинкой, стоящее напротив стола, и принялась изучать его лицо.
– В самом деле, почему ты выгнал его за такую пустяковую провинность? Наверняка такое с ним случалось редко.
Он вздохнул.
– Очень редко. Все было так, словно… Ну, хорошо, я сегодня раздражен – у нас произошли неприятности, совершенно выбившие меня из колеи. Через несколько дней я должен уехать.
– Уехать? – Это слово вырвалось у нее гораздо более пронзительно, чем она сама этого желала. – Куда?
– Нужно выйти в каперский поход на «Шершне» вокруг восточного побережья. Мне дан особый приказ. Симс и некоторые из прежней команды со мной, но придется взять и новых. Мы отправляемся на следующий день после бала, будем отсутствовать месяц или два. Складывается впечатление, что континентальному флоту требуется некоторая диверсионная деятельность.
– Это звучит устрашающе.
Он пожал плечами, и на его губах заиграло подобие улыбки.
– Ты хочешь сказать, что будешь скучать обо мне, Лиззи?
Элизабет посмотрела на него.
– А как ты думаешь?
Снова наступило молчание, во время которого он старался прочесть выражение ее глаз. Наконец оставил свои попытки и произнес с горькой усмешкой:
– Думаю, будет лучше, если я решу проблему с Беном до отплытия.
– Как ты собираешься это сделать? Если верить Кэрри, сегодня утром он был просто в бешенстве и поклялся, что не вернется на службу к тебе, даже если ты будешь умолять его на коленях.
Алекс засмеялся.
– Неужели?! Держу пари, что смогу переубедить его. У меня не было ни малейшего представления о том, что мальчик хочет жениться. Наверное, здесь поможет повышение жалованья.
– Александр Бурк! – неожиданно для самой себя провозгласила Элизабет обвинительным тоном. – Признавайся: ты сожалеешь о том, что выгнал его со службы! Признаешься?
В серых глазах появились смешливые искорки.
– Ты права, Лиззи. Я бы никогда не сделал столь отвратительную вещь, если бы не думал только о предстоящем походе. – Тут его тон изменился: – Никто не может сказать, чем он закончится.
У Элизабет возникло подозрение, что Алекс говорит о чем-то, не имеющем отношения к верфи. Его пытливые глаза всматривались в ее лицо, как будто искали там что-то. Внезапно она встала и поспешила к двери, боясь себя выдать.
– Лиззи! – Его голос остановил ее. Она повернулась к нему.
– Надеюсь, ты оставишь один танец для меня на завтрашнем балу?
– Александр, – это имя прозвучало в ее устах сладостно и распевно. – Это приказ?
– Черт возьми, да! Приказ!
– Тогда конечно. Я посмотрю, что можно сделать, – обещала она ему, и ее фиолетовые глаза светились. Дверь за ней мягко закрылась, Алекс смотрел на нее несколько мгновений с какой-то странной полуулыбкой и понял вдруг, что с нетерпением ждет этого бала.
Элизабет легла в постель в мечтательном настроении. Завтра вечером… на балу… Перед ней откроются неограниченные возможности и надежда, что Александр Бурк в конце концов оставит свою холодность и уступит ее чарам. Она знала, что малиновое бархатное платье выглядит сногсшибательно, да и на свои волосы у нее были особые планы. А если к этому добавить звучание музыки, и танцы, и освещение… такое колдовство должно быть весьма действенным. Может быть, Алекс все же попадется в эти сети.
А если нет… Но она не хотела даже думать об этом. Элизабет знала, что рано утром сразу же после бала Алекс уезжает, и это известие расстроило ее больше, чем она могла себе вообразить. На целый месяц, а может быть, и на два! Звучит так, как будто навеки! И если в завтрашнюю ночь она не продвинется вперед в завоевании его сердца, ну что ж, в таком случае можно окончательно распрощаться со всей этой затеей. Разлука, ожидающая их впереди благодаря этому путешествию, только углубит между ними пропасть, и после возвращения найти взаимопонимание будет еще труднее.