И вот теперь в его ушах еще звенит «здешняя музыка» — торжество, которое было устроено в честь его прибытия в Карлсбад, — вон он лежит перед ним, протянувшись по реке своими острыми, как зубья пилы, крышами, вон башня, с которой лились фанфары! Было бы все это, не будь его ломающих старье реформ, не будь его флота, не будь его побед?! Шведов побили, а вон посланник императора при шведском дворе низко кланялся… Сам лично вручил дар императора…
Короткие стрелки усов на округлом лице Петра дрогнули от невольной улыбки: царь снова пережил тот момент, когда на глазах у собравшейся под Замковой башней богатой депутации встречающих, при неописуемом восторге горожан несколько запряженных цугом пар лошадей «внесли» на площадь огромную бочку. Петру объяснили, что Карл Шестой, император австрийский, в знак особого уважения к московскому царю дарит ему тысячу вылитых в бочку бутылок превосходного рейнвейна…
Царя поселили в одном из лучших домов Карлсбада — в доме «Красный орел». После на этом доме появится надпись: «Здесь жил Петр Великий»… Но и бочке с вином, много пить которого царю не позволялось по несовместимости с лечением водами, суждено было войти в карлсбадские летописи.
Истинным центром тогдашней городской жизни было Собрание общества стрелков, учрежденного когда-то для обучения горожан азам «огневой обороны» — на случай нападения вероломного врага. В этой связи надо снова вспомнить о том, что многие города Богемии венчались каменными крепостями, — они имели то же назначение, что и наши русские кремли. Не будем говорить сейчас о побудительных причинах и масштабах сражений, о разнице в звучании оружейных громов и о масштабах кровавых испытаний, выпавших на долю наших — тех и других — предков-славян. Над старыми чешскими городами пронеслась тридцатилетняя война, их опустошали и жгли и императорские войска, и попеременно набегавшие шведы, баварцы, французы, — и недруг, и друг, едва ли не в одинаковой степени… Типичная картина царившего междоусобья — она-то и породила общество стрелков в городе, основанном Карлом.
Но официальный его «паспорт» с течением времени все-таки утратил свою суть: росли государства, рождались армии, и «воинство», ставшее не нужным для города-курорта, превратилось в своеобразный клуб тартаренов, оглашавших выстрелами и наполнявших пороховым дымом долину Теплы отнюдь не в военных кампаниях: там устраивались празднества — иного слова не подберешь — непрерывных состязаний в стрельбе… И снова царила традиция! Традиционными были мишени, для которых устанавливался срок хранения, дабы всегда иметь возможность «восстановить истину», традиционными призы — и просто дукаты, и ружья, бокалы, то есть изделия мастеров, слава о которых распространилась далеко… Бывало, что на поле приводился бык, и часто победитель состязания, оказавшись его обладателем, жертвовал свой «живой» приз для общего увеселения — быка закалывали, жарили и съедали тут же при звуках музыки и звоне стаканов…
Трудно ль теперь догадаться, что шумная жизнь карловарских стрелков сразу и целиком поглотила Петра. Это было то, чего просила его душа, что напоминало юность, «потешную» крепость на берегу Яузы, «потешные» полки, даже Тепла казалась ему похожей на ту подмосковную реку… Не сложно понять и ликование стрелков, в «строй» которых стал великий русский государь, удостоив их неслыханной чести. Тут же его произвели в почетного члена общества…
Вскоре Петр самолично принял участие в стрелковых состязаниях.
Для него изготовили «личную» мишень и, когда она была установлена, укрепили на ней флажок: по заведенному у стрелков правилу, в случае поражения мишени «показчик» снимал флажок. Дело было за призом. Его установил русский царь. Это была… бочка с тысячей бутылок рейнвейна, подаренная ему императором Карлом. Такого тоже не было за всю историю существования общества!
Сохранилась молва о происшедшем на этих состязаниях «забавном» казусе…