В этих ее словах заключалась какая-то магическая сила, которая тут же пускала апатию в сердце и на какое-то время отбивала желание что-либо делать. Но при этом вещь или же запланированное дело не теряли своей нужности и важности. А вот желание иди и покупать или заниматься отпадало. Слетал нужный настрой. Магический вирус Ирины не поддавался никаким известным лекарствам и только по истечению времени выводился из организма. Если, конечно, не подливались новые порции въедливого безразличия.
– Он же должен как-то вступиться за сестру. Я не знаю, поговорить с ней, поговорить, в конце концов, с этим Лешей.
– Ир, может, просто поедим. Молча. Ты ведь сейчас умудришься не только себе, но и мне нервы поднять.
Ирина надулась, возмущение выступило у нее на лице и она, еле сдерживаясь, ответила:
– Ну и всё! Молчу! Потом только будет поздно.
Обед продолжился. Оба гремели ложками о тарелки и ели салат с жаренной картошкой в абсолютном молчании. Оба ждали, что через час, может чуть меньше или чуть больше, приедет Саша. Каждый видел для себя в Саше отдушину от друг друга, да впрочем и от себя тоже.
Саша же ехал на дачу с боевым настроем помогать в широко развернувшемся ремонте и совсем не подозревал, о вновь случившемся переполохе. Сам он с неохотой, но придерживался мнения своей жены, которая считала, что Ирина Сергеевна просто не может найти себе подходящего занятия, вот и не дает ни Нине, ни себе спокойножить.
Глава 15
Нина с Лешей сидели у него в комнате, в общежитии и разговаривали. Разговор шел неспешно, непринужденно. Тема разговора перескакивала с одной на другую и долго не задерживалась на месте. В комнате было душно, окно было распахнуто настежь, но это не давало ровным счетом никакого эффекта. Духота с полным безветрием царила на улице и томила в своей изнуряющей атмосфере граждан. Желание что-либо делать в такую погоду не возникало, и только от необходимости, нужды приходилось кому-нибудь чего-то, но делать. Вялость и некоторое безразличие, приобретенное в следствиидухоты, кажется, поработили всех. И только герань на подоконнике, Леша не помнил, когда она так густо последнее время распушалась листьями и пышно цвела, стояла бодро и весело. Ее большие ярко–розовые, но в тоже время нежные шапки то и дело привлекали к себе Нинино внимание. Будто бы герань, от того, что только на нее посмотришь, давала силы и волшебным же образом на доли секунды отгоняла прочь духоту.
Но тут Нина, сидя в кресле и смотря на полулежащего на диване Лешу, вспомнила одну свою мысль, которую уже довольно долгое время перебирала у себя в голове и, которую же не решалась никак озвучить. Несколько посерьезнел и будто бы тоже что-то вспомнил и Леша. Он переменил свое расслабленное положение, сел на диване более сгруппировано и, собранность, как перед каким-нибудь делом и даже больше, важным делом, появилась в нем.
Нина отставила кружку с водой, остатки которой сделались чуть ли не теплыми, на табурет и с некоторым ожиданием стала смотреть на Лешу. Она прекрасно помнила, что собиралась ему предложить – это была ни мимолетная идея или мысль, которую только чуть в сторону уведи себя или кто-то уведет разговор и тут же забудешь, о чем думал – и даже больше того, Нина считала, что ее идея была определенно очень хороша сама по себе. То есть случайно позабыть, что требовалось ей сказать, Нина никак не могла, а вот послушать, что ей собирался сообщитьЛеша, было ей сейчас очень интересно. Уж слишком взволнованным и несколько торжественнымон выглядел. И этот приметный радостный огонек в его глазах придавал некоторую интригу и располагал, чтобы без спешки, но прямо сейчас выслушать Лешу.
– Ну, хватит уже улыбаться!..
Нина не выдержала паузы, что послужила своеобразным предисловием, и стала пододвигать Лешу к началу разговора.
И перестав улыбаться, Леша заговорил.
– Нин, а выходи за меня замуж.
Простые слова, повседневный тон, душная комната… Все то время, что Леша лежал на диване и, Нина думала, будто бы он отдыхает, он тщательно настраивал себя, чтобы наконец-то озвучить сию мысль, сие предложение. Настраивал и ловко разыгрывал перед Ниной беззаботность, которой она поверила.
– Нет, не то!.. Сейчас, подожди…
Леша вскочил с места, открыл ящик шкафа с одеждой, ловко и быстро что-то достал из-под чистой стопки одежды и подошел к Нине, в волнении присел рядом с ней. Все его движения и слова были насквозь пропиты суетой и трепетом.
А вот Нина… Странное дело. Она не ощутила ничего особенного в себе, никаких переполняющих радостных эмоций и нечто невероятного. Можно было подумать, будто бы она все знала заранее и для нее ничего особенного не случилось. Она, как и обычно, смотрела на Лешу добрым и смеющемся, от того что ей было хорошо, взглядом, заглядывала в его бегающие от нее и на пол, туда-сюда глаза и наполнялась желанием поцеловать его.