И все же, несмотря на всю свою живописную красоту, крепость Ридимак была монументально неудобным местом для жизни. Стивин построил ей красивый маленький солярий в качестве подарка на пятую годовщину свадьбы. Учитывая состояние казны Чешира, это было разорительно и расточительно с его стороны, но ему было все равно. А спальня их апартаментов была тщательно защищена от сквозняков. Он даже установил там огромную изразцовую печь в стиле харчонг, несмотря на ее протесты, и она безжалостно ругала его за эту снисходительность. В конце концов, она выросла в Тейте! Чеширская зима была сущим пустяком для девушки с гор Айрон-Спайн. Кроме того, — она снова улыбнулась, — когда Стивин был дома, ей совсем не нужна была печка, чтобы согреться.
Остальная часть замка, однако, была такой же продуваемой сквозняками, холодной и совершенно убогой зимой, как и выглядела, и она задавалась вопросом, почему она сидит здесь, в библиотеке, посреди ночи. Кресло с высокой спинкой и толстыми подушками было достаточно удобным, но это едва ли можно было сказать о темной, холодной комнате с высоким потолком, в которой оно находилось.
Ты сидишь здесь, потому что тебе одиноко, ты беспокоишься и напугана, — едко сказала она себе, глядя вверх, чтобы посмотреть, как отблески огня танцуют на открытых балках над головой. И потому, что это то самое кресло, в котором ты сидела на коленях у Стивина, пока вы вдвоем читали одну и ту же книгу. Потому что, сидя здесь, с маленькой частичкой его, тебе все равно, если тебе холодно… и ты просто немного меньше напугана, чем когда лежишь без сна в той большой, теплой, но одинокой постели.
Она фыркнула и раздраженно смахнула единственную слезинку, которая предательски скатилась по ее щеке. Чувство сентиментальности никогда не решало проблемы, — строго напомнила она себе. — К сожалению, она не знала, как решить проблему, с которой столкнулась на этот раз.
Если бы только этот жалкий, отъявленный сукин сын не заполучил на крючок молодого Стивина, — с горечью подумала она. — Или если бы только у юного Стивина была хотя бы половина мозгов, которыми обладали его дед и отец! Бедар знает, что я люблю этого мальчика, но…
Она оборвала эту мысль. Это была не вина ее внука, что он не был самым разумным молодым человеком, который когда-либо родился, и, возможно, это была, по крайней мере, отчасти ее вина, что он так легко попал в руки Жэйсина Сифарера. Она действительно любила его — действительно любила, — но всегда была… разочарована своей неспособностью заинтересовать его книгами, поэзией, историей, которые она и его дед — и, если уж на то пошло, его собственный отец — так любили. Возможно, он почувствовал это разочарование, решил, что это означает, что она его не любит, или — что еще хуже — что она плохо о нем думала. Может быть, именно поэтому его очаровательному троюродному брату было так легко втереться в доверие мальчика?
И не самое последнее, что этот скользкий ублюдок — герцог и так же богат, как беден Чешир, не так ли? — она задумалась. И он — член семьи, нравится мне это или нет. Каким-то образом весь этот брак сложился не так, как надеялись Стивин и Сейлис, и, о, как бы я хотела, чтобы не оказаться в положении, когда могла сказать им «Я же тебе говорила»! Но я действительно любила Патришу. Конечно, она тоже терпеть не могла Жэйсина. Короткая, нежная улыбка скользнула по ее губам. У Патриши всегда был хороший вкус, особенно для кого-то из Сифареров. Посмотрите, за кого она вышла замуж!
Улыбка исчезла так же бесследно, как и надежда, которую она когда-то лелеяла, что брак Патриши Сифарер с ее сыном Калвином может хоть что-то изменить в непреклонном противостоянии герцогов Рок-Коуст доминированию короны в Чисхолме. Единственным Сифарером, которого они в конце концов привлекли на свою сторону, была сама Патриша… и она погибла в той же дорожной катастрофе, которая парализовала Калвина и лишила его дара речи.