— Миледи, — сказал Сифайондер своим мягким тенором, — я обещал вам, что мы передадим ваше сообщение вашему отцу как можно быстрее.
— Так вы и сделали, но я вряд ли ожидала, что сейджин лично потратит свое время на доставку моей почты. Уверена, что у императора Кэйлеба и императрицы Шарлиэн есть много других вещей, в которых они отчаянно нуждаются, чтобы вы делали их в данный момент. Кроме того, остров Грин-Три находится почти в шести тысячах миль по морю от Горэта, а я дочь адмирала. — Ее улыбка стала более натянутой, чем раньше. — Я также знаю преобладающие ветры между этим местом и Горэтом. Если вы проделали весь путь до Горэта с моим письмом, прежде чем приехать сюда, вы показали время, которое я могла бы описать только как… чудесное.
— Во-первых, миледи, — спокойно сказал он, — мне не нужно было лично доставлять ваше послание вашему отцу; это сделал сейджин Мерлин. — Он улыбнулся значительно шире, чем она. — Нам показалось, что графу может быть легче — или, по крайней мере, немного легче — поверить на слово сейджину, которого он лично встречал, чем тому, кто просто вошел и объявил, что вы его послали.
— Мерлин? — Ее серые глаза расширились. — Но он…
Она оборвала себя, и он кивнул.
— Вы собирались сказать, что он находится в Сиддар-Сити с императором Кэйлебом.
— Раз уж вы заговорили об этом, да, собиралась, что возвращает меня к тому прилагательному — «чудесный», которое я использовала минуту назад. — Она пристально посмотрела на него. — Уверена, вы простите меня, если я задам себе вопрос, как он мог оттуда добраться до Горэта? Особенно с моим письмом к отцу в руках?
— Ну, Сиддар-Сити больше, чем на тысячу миль ближе к Горэту, чем остров Грин-Три, — отметил он с затаенной улыбкой. Затем выражение его лица стало серьезным. — Миледи, я точно понимаю, почему вы использовали слово «чудесный», так же, как я знаю другие прилагательные, которые вы могли бы использовать вместо этого. И в некотором смысле я бы не стал винить вас, учитывая, сколько лжи — даже больше, чем обычно — Клинтан наговорил о Мерлине и всех остальных. Но хотя этот человек не распознал бы истину, не говоря уже об истинной воле Божьей, если бы она подошла и укусила его, правда в том, что у нас действительно есть определенные преимущества перед другими посланниками. Мы редко демонстрируем их открыто — или, во всяком случае, более открыто, чем можем избежать, — из-за его лжи. Однако в данном случае Мерлин и император решили сделать исключение из правил. Не буду притворяться, что их мотивы были полностью альтруистическими, но скажу, что фактором их мышления было то, чтобы мы как можно быстрее сообщили вашему отцу новость о том, что вы все живы, чтобы избавить его от как можно большей боли. Что касается того, как ваше письмо дошло до Мерлина до того, как он сам отправился в Горэт, вы знаете, есть такие вещи, как виверны-посланники.
— Я знаю.
Стифини быстро взглянула на настоятельницу Алиссу, но если монахиню и встревожило предположение, что служащие Чарису сейджины действительно способны на сверхчеловеческие подвиги, на ее спокойном лице не было никаких признаков этого.
— Конечно, есть, — повторила Стифини, поворачиваясь обратно к Сифайондеру. — И хотя послушная дочь Матери-Церкви, вероятно, не должна этого признавать, я не была бы ужасно удивлена, обнаружив, что этот лживый ублюдок в Зионе действительно расточил часть своей лжи на вас и сейджина Мерлина.
— Мой отец всегда говорил мне, что по нажитым кем-то врагам можно сказать о человеке даже больше, чем по его друзьям, — сказал сейджин.
— Мой отец иногда говорил мне почти то же самое. — Она снова коротко улыбнулась. — И, кстати, об отцах, как мой отреагировал на эту новость?
— Думаю, было бы лучше позволить ему сказать вам это своими словами, — мягко сказал Сифайондер, потянувшись к своей тунике. — В сложившихся обстоятельствах у него было не так много времени, чтобы писать, но Мерлин пообещал, что мы также доставим его ответ на ваше письмо. — Он протянул ей конверт. — Жаль, что у него не было времени написать более длинный ответ, — серьезно сказал он. — Тем не менее, надеюсь, что это хотя бы немного облегчит ваше сердце. Есть несколько вещей, о которых нам с вами нужно поговорить, пока я здесь, но думаю, они могут подождать, пока вы не прочитаете его письмо.