Как только они опознали Сабатино, они направили Марлис в «Протектор армз». И как только она пробыла там несколько пятидневок, они договорились, что полковник Фитухэв — одинокий вдовец, на шесть лет старше ее, специалист по логистике в личном штабе Дариуса Паркейра, который прошел через корпус интендантов — пересечет ее орбиту. Фитухэв был более чем готов сыграть свою роль, особенно после того, как впервые увидел Марлис! И хотя он часто брал конфиденциальные документы домой, чтобы поработать там, он всегда тщательно держал их в сейфе отеля в течение двух ночей из каждой пятидневки, которые он проводил с Марлис.
Они оба были умными, добросердечными людьми, которые глубоко верили в то, что они делают и почему. Мерлин не рассчитывал на это, но и не был удивлен, когда их «прикрытие» в качестве любовников переросло в глубокую, искреннюю любовь друг к другу. Он был рад за них, но еще больше радовался тому, что Ниниэн — и Нарман, который ее сильно поддерживал, — были правы насчет Сабатино. Каким бы осторожным он ни был, чтобы избежать любой разветвленной сети, которая могла бы привести к нему, искушение расправить свои усики чуть шире оказалось слишком сильным, чтобы устоять, когда Ниниэн деликатно махала Фитухэвом у него под носом. Особенно учитывая тот факт, что он уже давно понял, что Чарлз Обирлин, старший ночной портье «Протекторс армз», был ярым сторонником Храма. Обирлин изо всех сил пытался скрыть свою личную ярость из-за решения Грейгэра Стонара заключить союз республики с Чарисом, но Сабатино очень, очень хорошо разбирался в людях.
Что, теперь, когда Мерлин подумал об этом, вероятно, делало искреннюю привязанность между Марлис и Фитухэвом еще более желанной.
В течение месяца после первого визита Фитухэва в отель Сабатино изучал содержимое его портфеля всякий раз, когда его оставляли на ночь в хранилище. Такое случалось не очень часто; Ниниэн и Нарман были слишком опытны для чего-то столь грубого. Но когда это все-таки произошло, каждая крупица информации, каждый документ в портфеле были полностью подлинными. Кое-что из этой информации, должно быть, было весьма ценным для Храма, хотя большая ее часть, как они были уверены, в конечном итоге все равно достигла бы Зиона через один из других каналов Рейно и Клинтана. Но в сочетании с первоначальным триумфом Сабатино по документам Трумина, тот факт, что он никогда не передавал инквизиции ни единой дезинформации, вероятно, превратил его в золотой стандарт Рейно в качестве источника разведданных.
Были времена, когда я думал, что ты потратила все эти усилия на создание идеального актива, который мы никогда не используем, любимая, — подумал Мерлин, с улыбкой глядя на макушку Ниниэн. — Однако ты была права, благослови господь твое коварное маленькое сердечко — лучше иметь его в наличии и никогда им не пользоваться, чем не иметь его в наличии, когда он нам нужен. И когда он сообщит, что мы перебрасываем большую часть имеющихся у нас сил на юг, к Хай-Маунту, то Клинтану — и Мейгвейру — действительно придется очень серьезно отнестись к этой возможности.
Чтобы добиться этого, Мерлин Этроуз мог бы смириться с тем, что Сабатино еще пока не повесили.
Тем более, что у них все равно было более чем достаточно улик, чтобы в конце концов его повесить.
.V
— Это было восхитительно, Робейр.
Викарий Аллейн Мейгвейр вытер рот и положил белоснежную салфетку рядом с пустой тарелкой, прежде чем откинуться на спинку стула со вздохом сытости.
— Спасибо, — с улыбкой ответил Робейр Дючейрн. — Я позволил брату Линкину оставить своих поваров, но я вымогал у них рецепт похлебки из моллюсков под угрозой ножа. Рад, что тебе понравилось, Аллейн.
— О, понравилось. Конечно! — Мейгвейр покачал головой. — На самом деле, думаю, что мне это понравилось еще больше, потому что я заново открыл для себя, насколько предпочитаю простые меню. Там что-то есть… честное в еде, такой как похлебка из моллюсков. Я никогда по-настоящему не наслаждался теми фантастическими обедами, которые мы устраивали, пока у Жэспара не встали дыбом волосы из-за Чариса. Хотя, если быть честным, — он улыбнулся с оттенком горечи, — это было связано не столько с меню, сколько с фактом моего понимания, что все остальные в нашей маленькой группе считают меня легковесом.