Ошеломленный Граний отступал назад. Отшатнулись и остальные первожители, остался на месте только схватившийся с Гранием шерн. Он медленно оседал на подгибающихся ногах и вдруг начал заваливаться на бок. Мэсси успел только подхватить раненого за плечи, но не удержать. Авий, бывший наместник Теплых прудов, растянулся на траве. По шерсти на груди стекала зеленая густая кровь.
Прочие шерны медленно подходили ближе. Возможно, чтобы нанести удар своим смертельным разрядом, — Мэсси уже было все равно.
— Зачем вы, — Мэсси попытался найти на ощупь рану и не смог, мешала шерсть, разом слипшаяся от крови. Шарить по карманам было напрасно, он и так знал, что при себе у него нет ни шарфа, ни платка, ничего, что можно было бы использовать вместо жгута. Возможно, что-то есть у друзей, оставшихся снаружи… но это все равно, что по ту сторону Моря.
Он все же задел края раны, но тут же отдернул руку, — раненый застонал, приоткрыв мутнеющие глаза. А ведь шерны всегда держались стоически, презирая боль. Пока шерн был в сознании, он ни словом, ни криком никогда не выдавал страданий.
— Господин Авий! — нет, он не мог умереть. Шерны куда легче переносят болезни, дольше живут…
Рядом присел на корточки какой-то незнакомый первожитель с куском чистого полотна в руках. Все же шерны иногда ведут себя понятно и похоже, подумалось Мэсси. Не позвали выворотней, значит, все слишком плохо?
Взгляд Авия прояснился. По лбу побежали мягкие светлые тона, иногда меняясь прерывистыми яркими вспышками. «Не нужно, лучше позаботьтесь о ней», — промерцал он, слегка повернувшись к пришедшему на помощь шерну, а потом произнес вслух, хотя и с трудом:
— Дурень, все-таки влез… Ничему тебя жизнь не учит.
— Это из-за меня, — горестно сказал Мэсси.
— Ну, из-за тебя. Там рано или поздно все равно бы случилось землетрясение.
— Нет, вас ранили…
— А… Любой отец защищал бы своего сына.
Секунды стремительно утекали вместе, а ведь их надо было использовать, успеть сказать что-то невероятно важное, успеть перетянуть рану, потому что еще немного, и будет поздно… Незнакомый шерн оставил попытки перевязать Авия и отступил, склонив голову. Лоб его вспыхнул фиолетовым.
— Он же жив еще! — отчаянно вскрикнул Мэсси. Авий услышал, попытался поднять руку, дотянулся до ладони Мэсси и слабо сжал его пальцы.
«А все же спуститесь в ход под Башней», — промерцал он цветовым языком, и лоб его потух. Белый матовый цвет сменил слабые дрожащие вспышки. Алые глаза, смотревшие в небо, остекленели.
Мэсси сидел, не поднимая головы. Шерны не собирались пока нападать, хотя, может, лучше бы напали… Только Сакко, Вислава и остальные, как же они… Ему вспомнилось вдруг, как Септит в далеком детстве пробовал учиться летать над скалой, и как Авий потом просто сказал: «Любопытный ты ребенок».
В глазах стало горячо. Мир вокруг расплывался мутными пятнами. Он, наконец, рискнул поглядеть вокруг. Шерны стояли молча, плотным строем, почти не шевелясь и даже не говорили ничего на своем удивительном языке. Смотрели они не на Мэсси и не распростертое на земле тело.
Господину Гранию в этом плотном строю места не нашлось. Он кружил, пятясь, отступая, и только у него на лбу синеватыми вспышками повторялась надпись: «Это случайность. Это случайность…», как будто все прочие слова он забыл.
— Случайность, — сказал вслух старый шерн, тот, что говорил с Мэсси. — Такого, чтобы мы убивали своих умышленно, не бывало вовеки. А на моей памяти и случайно не было.
— И на моей, — произнес еще один старик.
— И на моей! — выкрикнули из задних рядов.
— И на моей, — это было сказано негромко, но все разом обернулись к говорившему. Только что плотно стоявшие первожители расступились. В центр круга медленно вышел шерн в багровой мантии. Мэсси даже не сразу узнал его, хотя мантию и видел на плечах старого Корнута.
Зато узнал Граний. Забыв про случившееся, он потрясенно выкрикнул:
— Ты! Ослушался меня! — и смолк, вспомнив, что и ему есть в чем себя упрекнуть.
Новый Хранитель знаний посмотрел в ответ довольно снисходительно.
— Меня призвал долг, что выше всего остального, — произнес он вслух негромко, но торжественно. — Теперь я Корнут.
— Септит? — изумленно прошептал Мэсси, узнав голос. Молодой Верховный шерн продолжал:
— Вы скажете: что он может помнить, здесь множество стариков, которые прожили много дольше. Но моя память родилась миллион оборотов назад и не умрет вместе со мной. Я помню, как половина Луны лишилась воздуха, и как Земля остановилась над той стороной. И я помню, что наши предки создали свои механизмы не для того, чтобы мы сейчас умерли, сложа руки.
Шерны, против опасений, не думали возражать. Они слушали, не шевелясь, лишь слабо посвечивая лбами в знак внимания.
— Каменная книга велика, — продолжал Септит. — Даже я не могу сейчас вспомнить всего, что было занесено в нее за многие тысячи лет. Поэтому мне понадобится помощь. И не вас, мои молодые братья, — лоб Верховного шерна полыхнул зеленоватой насмешкой. — Никто из вас не желал приближаться к моему предшественнику, боясь, что он выберет вас в ученики!
Молодые шерны как можно незаметней отступали за спины остальных.
— Но прежде всего нам нужно вернуть матери-Луне того, кто нас покинул, — Септит медленно расправил крылья, словно собираясь взлететь. — Авий из рода Вестинов, Первых владык, ушел в один день с Хранителем знаний. Это произошло не случайно!
— Это случайно, — подал голос Граний. Он все время пытался затеряться среди остальных, но ему это никак не удавалось. Шерны при его приближении не расступались, а плотнее смыкали строй, и он вынужден был оставаться в центре круга.
— Я не обвиняю тебя, — печальным фиолетовым цветом заметил Септит. И уже вслух воскликнул: — Мы должны вернуть ушедшего матери-Луне и выполнить его последнюю волю. А хоронит покойного всегда сын.
Теперь толпа первожителей смотрела на мертвое тело Авия и сидящего на траве человека. Мэсси не сделал попытки встать. Это уже не имело значения.
— Сын? — преспросили вслух неожиданно визгливым голосом, Мэсси впервые слышал такую интонацию у шерна.
— Да, — прозвучало в ответ. — Мы живем по законам предков. Для усыновления всегда достаточно было просто назвать кого-то сыном.
— Никогда! — господин Граний все же держался на некотором расстоянии от Септита, не решаясь подойти ближе.- Никогда еще невозможно было усыновить не шерна!
Некоторые первожители, стоявшие рядом, закивали, сверкая ультрамариновыми вспышками.
— Законов, которые запрещали бы это, тоже не существует, — возразил Септит. — А нашу священную книгу некогда основал именно род Вестинов. Мы, Хранители знаний, только вечно переписываем ее. Она принадлежала погибшему Авию, теперь принадлежит его наследнику.
— Это неправильно, — не очень уверенно сказал старик, что первым взялся беседовать с Мэсси. — Такого никогда не было. Книга существует миллион оборотов, но никто не читает ее, кроме Хранителей.
— Не было, но и нас не будет, если мы не прочтем ее, — послышался новый голос. Первожители быстро расступились, пропуская в круг закутанную в крылья фигуру. С такой готовностью они уступали дорогу только своим женщинам.
— Я всегда помнила, что мы были великим народом и имели великое знание, пусть для многих это теперь лишенные смысла слова, — голос у Випсаны был грудной, низкий, она слегка задыхалась от волнения и от непривычки говорить вслух. — Подумайте, мы все представители древних знатных родов. Мы гордимся своими именами и памятью наших предков. Но вместо того, чтобы пойти и воспользоваться их наследием, мы стоим и рассуждаем, гоже или негоже просто прочитать книгу, созданную для нас же! Мы знаем, что все живое рано или поздно вернётся к матери-Луне и будет ждать нового рождения мира, но это не значит, что все живое должно лечь, сложив руки, и не сопротивляться смерти!