Даже когда торговлю невольниками отменило принятое соответствующее законодательство, Испании и Португалии удалось получить новые прибыли: Испания в 1817 году потребовала возмещения убытков в размере 400 тысяч фунтов стерлингов, а Португалия в 1823 году удовлетворилась «лишь» 300 тысячами фунтов стерлингов[46].
Почти все страны, расположенные в бассейне Нила, были захвачены чужеземцами и опустошены работорговлей. Лишь немногим народностям, благодаря ожесточенному вооруженному сопротивлению, удалось избежать перспективы быть угнанными на невольничьи рынки на побережье. Так, например, народы ньяруанда, масаи и — некоторое время — ньямвези и хехе смогли дать отпор арабским работорговцам. Другие народы (например, в Уганде) обменивали у арабов лишь пленников, захваченных во время своих военных походов, на оружие и т. п. Но многим другим, несмотря на отчаянное сопротивление, пришлось покориться огнестрельному оружию охотников за людьми и самим стать регулярными «поставщиками» невольников (так было с народами, обитавшими в восточной части бассейна Конго, на берегах озера Танганьика и нынешнего Малави, с нилотами в верхнем течении Нила, с нуба в Кордофане и пр.).
Верховья Нила облюбовали те, кто занимался позорнейшим ремеслом — торговлей невольниками. В Хартуме некая «Европейская компания», состоявшая, по словам А. Э. Брема, «почти сплошь из негодяев, обманщиков, мошенников и убийц», ожидала прибытия нéкеров[47].
С невольниками и слоновой костью из верховьев Нила; на этих невольничьих судах нередко перевозили до «семисот негров обоего пола и разного возраста», они были там «буквально как сельди в бочке, почти ничего не ели и зачастую целыми днями не могли пошевелиться — из-за чего многих из этих несчастных даже парализовало», — писал Теодор фон Хёйглин.
Из множества подобных свидетельств очевидцев снова процитируем Брема. У него в дневниках есть такое место:
«12 января 1848 года, среда.
Сегодня сюда прибыла партия невольников племени динга (динка. — К.-Х. Б.). О, боже! Что за печальное зрелище! Они пели, поскольку их принуждали к этому: иначе как бы пришло нм в голову петь, когда их шеи охвачены деревянными колодками. Сидевшим в кругу мужчинам и женщинам, пожалуй, лет около шестидесяти; тут же были и дети, у одного из них, еще грудного, кожа большими складками лежала на проступивших костях; мать его была больна, она со слезами смотрела, как этот несчастный подползал к ней, требуя материнской груди, но она уже лишь вяло обвисала. Многие из мужчин, закованных в колоды, были ранены и раны их не залечены — короче говоря, эта картина говорила о таком отчаянном, ужасающем горе, что словами и описать невозможно».
О Кордофане с его административным центром Эль-Обейдом, который уже в 1821 году подпал под власть Египта и оказался самым богатым источником невольников, Брем писал: «Настоящая торговля Обейда происходит не на рынке, а на дому у купцов; там можно во всякое время получить сколько угодно невольников, слоновой кости, аравийской камеди, тамариндовых пряников и иных местных продуктов. На первом плане стоит торговля невольниками, затем аравийская камедь и слоновая кость»[48].
Интересны также наблюдения Вернера Мунцингера[49], сделанные в Кордофане в 1861 году, когда торговля рабами была уже запрещена: «Один из видов торговли невольниками таков: после сезона дождей турецкие (то есть египетские, — К.-Х. Б.) военные отряды отправляются к племени баггара, с которого они берут дань коровами. Образуется большое торжище. Прибывающие сюда торговцы скупают коров у турецких чиновников, платя за них талерами, и возвращают их кочевникам баггара в обмен на невольников. Тем самым в выигрыше все: турки не нарушают законов и получают деньги наличными; баггара вновь обретают своих драгоценных коров, с которыми не желают вовсе расставаться, и избавляются от ненужных невольников из страны Нуба, которых очень трудно охранять, так как их родные места отсюда слишком близко; торговцы же являются сюда лишь за невольниками, а крупный рогатый скот служит им как бы разменной монетой. Так что торговля рабами хоть и отменена здесь, но совсем еще не уничтожена».
Это сообщение свидетельствовало, что работорговля продолжала процветать при молчаливом попустительстве властей. А вот о каком «оригинальном» способе охоты только на девушек и на детей поведал шейх[50] Зейналабдин. Он прибыл в Кордофан, в местность, жители которой время от времени снаряжали отряды в близлежащие горы, чтобы отловить невольников. Вот его рассказ: «Часто отряд охотников за рабами приводит до 40–50 пленных, их затем перегоняют в отдаленные оазисы в пустыне, и там с них даже снимают веревки, которыми связывали: они ведь не знают дороги отсюда… Как уже говорилось, большинство из этих плененных — девушки и дети, и при охоте на них идут на такую уловку. Ночью один из охотников подбирается прямо к жилищам дикарей, рассыпая позади себя финики, потом поворачивает назад и возвращается в укрытие в лесу. После восхода солнца женщины, завидев рассыпанные на земле финики, тут же принимаются собирать их. Так они приближаются к тому месту, где их поджидают охотники, которые набрасываются на них и забирают в плен».
Столь простые способы, конечно, не годились при серьезных вылазках или во время охоты на мужчин. Тут приходилось предпринимать «настоящие газвы»[51]. Эти разбойничьи налеты устраивали печально известные мусульманские охотники на людей (главным образом верхушка народа баггара), однако точно так же, «по всем правилам военного искусства» занимались этим и солдаты хедива[52] в Кордофане с целью пополнения его полков (до 1850 года торговля невольниками составляла монополию Египта).
«Орудие также играло свою роль, создавая невероятный шум, однако людей оно губило мало: ведь черных требовалось щадить, а всякая пуля, поражавшая цель, уменьшала доход, поскольку целью подобных военных походов Его высочества было изловить побольше людей живыми и невредимыми… После столь славной победы пленников пересчитывали и заносили в реестр; умелый врач пользовал больных, и всем выдавалась в большом количестве хорошая пища… дабы они могли отдохнуть и подкрепить свои силы перед долгой дорогой».
Граф д’Эскейрак де Лотюр, из записок которого приведена эта цитата, сообщал еще об одной уловке охотников за невольниками, а именно как удается привести в чувство полумертвых или же утихомирить самых строптивых: «… им затыкают ноздри, а в рот вставляют железное или деревянное приспособление, которое не дает закрыть рот, затем в рот льют воду, сыплют муку, растопленное масло, и все это пропихивают в глотку. Европейцы, торгующие невольниками на Африканском побережье, поступают разумнее; у них есть специальное железное приспособление, при помощи которого раба заставляют широко открыть рот и кормят его до отвала — примерно так же, как в Европе поступают с каплунами или гусями».
Но вскоре от «заботы» такого рода отказались, поскольку потеря подобного «малоценного товара» сполна компенсировалась все возраставшим количеством захваченных невольников. Обхождение с ними становилось все более жестоким, а путь к побережью — все длиннее, в связи с продвижением работорговцев в глубь континента. Игнас Пальме, который своими глазами видел немало таких «газв» в Кордофане, устроенных по приказу вице-короля Египта в горах Нуба, поведал о них не одну ужасную историю. Например, как дымом выкуривали жителей пещерных городов, как отрезали их от источников воды, как обманом выманивали их из селений, как сжигали дотла их хижины, когда брали деревню приступом.
«И вот кровавая резня стала чудовищной: что ни двигалось, тут же приканчивали без всякой пощады; детей, женщин и стариков убивали штыками, поджигали хижины, всё вокруг грабили, с неописуемой яростью набрасывались на эти несчастные создания… совершали всевозможные зверства и не останавливались до тех пор, пока последний человек из этого злосчастного племени либо не оказывался убит, либо не отправлялся в рабство. Только в 1839 году в пользу Египта были захвачены двести тысяч невольников!» — писал Пальме.
46
Имеется и виду компенсация, предусматривавшаяся соответствующими договорами с Великобританией. —
47
Некер — крупная грузовая барка из нильской акации, с 18-метровой мачтой и небольшими палубами на корме и на носу.
49
Мунцингер Вернер (1832–1875) — швейцарец по происхождению, участник нескольких экспедиций в Северо-Восточную Африку, с 1871 г. на египетской службе, губернатор г. Массауа, затем — генерал-губернатор Судана. —
50
Шейх (араб.) — «старейшина», «глава». На Востоке имеет различные значения: деревенский староста, вождь, ученый муж, а также человек, почитаемый святым, чья могила является местом поклонения.
52
Хедив