Рассмотренными выше случаями не ограничивается мена букв а и о в московских грамотах первой половины XVI в. Исследованные грамоты дают значительное количество примеров, в которых смешение букв а и о наблюдается в топонимике. Необходимость выделить эту категорию слов особо диктуется тем, что большинство таких имен, знающих смешение а и о, неясного, а может быть нерусского, неславянского происхождения. Кроме того, у нас нет почти никаких данных для определения места ударения в подобных словах. Здесь можно говорить лишь о том, что тот или иной слог являлся, по-видимому, безударным.
Смешение а и о обнаружено в следующих топонимах: галачев:ское селище (17) — о[т] голачевского; о[т] инобажа (14; 15), реки инобажы (16), рекою инобаж[ь]ю (16), в инобажской волости — в инобожской волости (16), инобожские волости (16), инобожские д[е]р[е]вни (16); в радомлю (17), радомлею (17), радомльские (17), в волости зарадомлъ (17) — родомлю (17); растовцом (14), растовца (14; 15), растовцу (16), растовцовског[о] (17), — ростовитцкой волости (18); харланова (17), к харланову (18), харланово (17) — харлонову (17); чагадаевског[о] (7734), чагадаевское (7734), ча:гадаево (7736)[25] — чегодаевского (7735).
Близость звукового состава позволяет сопоставить написание названий: ваталинског[о] (47) — вотолино (17); тарутино (17) — торуткина (18); села малечкина (16) — молечкино болото (18).
Сюда же можно отнести колебания в написаниях: из казани (36; 2), в казан(ь) (80а, 80б и др.) и в козани (37).
Обращает на себя внимание значительное число случаев смешения а и о в географических названиях. Кроме того, показательным нужно считать, что почти все отмеченные колебания в написаниях топонимов приходятся на названия географических единиц, небольших по размеру и узкоместных по своему значению и характеру. Микротопонимика фиксировалась письменно сравнительно редко, написание таких слов меньше связано с орфографической традицией, поэтому в них легче могло отразиться живое произношение.
Смешение а и о наблюдается в исследованных грамотах еще в некоторых группах слов. Сюда относятся личные имена неславянского происхождения (типа ондрѣй — андрей, довыд — давид, донилов — данилов, симон — симан, мурзок — мурзак, леванидово и др.) и имена нарицательные тоже неславянского происхождения (кобальные — кабальные, томга — тамга, колпак — калпак, пономарево — понамарево, понагѣя — панагѣя и др.). Не все такие написания достаточно показательны для аканья. И тем не менее подобными фактами пренебрегать нельзя, особенно если рядом с ними обнаруживаются случаи, явно свидетельствующие о неразличении фонем [а] и [о] в безударной позиции.
На акающий характер произношения писцов московских грамот первой половины XVI в. указывает также смешение а и о в ударном слоге некоторых глагольных форм. Такое смешение в наших текстах приходится на формы страдательного причастия прошедшего времени от глагола садить.